Вернуться, чтобы уйти

Александр Григорьевич Звягинцев Вернуться, чтобы уйти Рассказы и повести

Цените мгновения и живите со смыслом. Стройте дерзновенные планы и не гонитесь за тем, что само уходит. Смело и с надеждой смотрите вперед и помните, что с каждым мигом у вас все меньше становится будущего!

А. Г. Звягинцев

* * *

Глава I Nihil dat fortuna mancipio Судьба ничего he дает в собственность…

Давно собираю истории о русских людях – о тех, кого судьба лишила родины или в силу разных обстоятельств просто забросила на чужбину: по их собственной воле или вопреки ей, по долгу службы, или силой обстоятельств непреодолимого характера…

А встретить таких людей довелось немало. Вот и пишу о них рассказы и очерки. Разные встречи, разные годы, разные люди… Одни одарили меня дружбой надолго, а иные, увы – уже далече…

Есть ли в их жизнях закономерности или судьба каждого наособицу? Вот что интересно. Вот что хотелось бы понять.

Мы еще будем вместе…

Когда первые солнечные лучи коснулись темно-серых черепичных крыш монастыря и затянутых рисовой бумагой окон, зазвучал мелодичный колокольный звон, и на монастырском подворье сразу закипела жизнь. Будто по чьей-то команде засновали по своим делам озабоченные монахи и служки, потянуло дымом и запахом пищи, а из ворот монастыря выбежали гурьбой десятка три мужчин в черных кимоно и рысцой направились к недалекому берегу моря. Среди них заметно выделялся ростом европеец с изуродованным шрамами лицом и с седоватыми волосами, забранными на затылке в тугой пучок.

У кромки прибоя вся группа опустилась на колени и, приняв позу лотоса, устремила неподвижные взоры к красному солнечному шару, торжественно выплывающему из штормового моря. Когда солнце поднялось над волнами, высокий европеец, оставив на берегу кимоно, взбежал на скалу и бросился с нее в бурлящие, пенные буруны. Вынырнув, он проследил глазами за удаляющимся клином отдохнувших на монастырском озере гусей и поплыл вслед за ними в сумеречный морской простор.

Отплыв на значительное расстояние от скал, он лег на спину и полностью отдался воле пенистых волн. Когда сквозь их монотонное шипение его уши уловили шум работающего судового двигателя, он словно очнулся от сна и поплыл на этот звук. Скоро на фоне зависшего над волнами солнечного шара появился силуэт катера пограничной охраны. Поднятой вверх рукой человек приветствовал людей на его палубе.

– Сэр, опять тот сумасшедший купальщик! – сказал капитану-англичанину вахтенный матрос-китаец. – Шторм в пять баллов и вода плюс десять, а ему нипочем!

– Этот парень из клиники профессора-японца, – отозвался капитан. – Да, мы его каждое утро встречаем, и даже шторм ему не шторм, – оторвался от экрана локатора капитан. – За это его стоит поприветствовать!

– Слушаюсь, сэр!

Над пенистыми валами понеслись три протяжных корабельных гудка. Пловец в ответ вновь поднял в приветствии руку.

В это время камуфлированный джип, промчавшись по гулким предрассветным улицам Гонконга, вырвался на шоссе, ведущее к монастырю «Перелетные дикие гуси». Совсем рядом с мокрой лентой асфальта, едва угадываемое в промозглых сумерках начинающегося дня, рокотало штормовое море.

– Остановись-ка, сержант! Время есть – подышим свежим воздухом, – посмотрев на часы, сказал Метлоу водителю.

Тот подогнал джип вплотную к береговым камням, о которые с шипением и брызгами разбивались накатные волны.

Слушать рокот волн, вечную и грозную музыку моря было для Джорджа лучшим отдыхом. Привычку эту он приобрел давно, еще в юности, когда молодым офицером – выпускником академии Вест-Пойнт был направлен для прохождения службы в разведподразделение «зеленых беретов» на американской военной базе Гуантанамо, отрезанной от революционной Кубы глухим бетонным забором и многими рядами колючей проволоки.

В те годы не столько кубинская революция напугала американцев, сколько вскоре объявившиеся в джунглях и горах Сьерра-Маэстра советские воинские части с ракетами, оснащенными ядерными боеголовками и нацеленными на близкие Флориду, Майами и Техас. Американцы, впервые осознавшие жестокие реалии ракетно-ядерного века и уязвимость своей территории, пришли буквально в шоковое состояние. К тому же, пропагандистский маховик «холодной войны», представляющий русских не иначе как исчадиями ада, раскручивался с такой бешеной скоростью, что психические срывы и истерики стали обычным делом для населения Соединенных Штатов.