Верность океану

Весной 1933 года «Шквал» поднял Военно-морской флаг. В Севастополе смотр кораблю учинил новый наморси И. К. Кожанов. «Спасибо, командир!» - скупо обронил он на прощание, пожимая руку Владимирскому. Кожанов не щедр на похвалу, друзья поздравляли, но Владимирский понимал - настоящая проверка экипажу и командиру - в море. «Шквал» включился в флотскую жизнь. Стрельбы артиллерии по щиту и рукаву-мишени, который тянул за собой [11] самолет, торпедные атаки… К середине лета, сдав учебные задачи одиночного коробля, «Шквал» уже ходил в охранении пришедшего с Балтики в 1930 году линкора «Парижская коммуна» и крейсеров, был у командования на хорошем счету. Доставалось это, конечно, нелегко. Владимирский особенно строго спрашивал с тех, кто уже послужил, имел опыт - с командиров, сверхсрочников. Он любил к случаю привести слова Г. И. Бутакова, в Крымскую войну командира парохода-фрегата, а потом адмирала, создателя тактики парового флота: «Каждый командир должен быть лучшим матросом, лучшим боцманом своего судна, чтобы иметь нравственное право требовать от подчиненных своим примером всего того, что им приходится исполнять». Владимирский и сам следовал этому правилу и тому же учил своих командиров, требовал досконального знания специальности, умения работать за каждого подчиненного. За оплошности в морской практике спуску не давал никому.

Флагман флота 2-го ранга И. К. Кожанов ставил кораблям все более сложные задачи, добивался их сплаванности, высокой боевой готовности. Первый же этап обучения командиров и флагманов начинается на берегу. На военных играх, на которые наморси не жалел времени, учились принимать решения, взаимодействовать. В играх обычно участвовали все командиры кораблей - флот еще невелик. Среди участников и командир «Червоной Украины» Н. Г. Кузнецов. Кузнецов и Владимирский старались сесть рядом, карты на столах клали впритык. Встречаясь, говорили о путях развития флота, новинках зарубежного кораблестроения, о взаимодействии флота и авиации. Они дружно отвергали утверждения последователей итальянского генерала Дуэ о всемогуществе авиации. Корабли не беспомощны перед ударами с воздуха, но надо совершенствовать использование зенитной артиллерии, маневры уклонения корабля от бомб и торпед. А еще они мечтали о включении в состав соединений авиаматок - так тогда называли авианосцы - с истребителями на борту… [12]

Встречи Кузнецова и Владимирского были, однако, редки. На корабле всегда есть дело. Да и где так читается, как в каюте в немногие свободные часы, под желтым кругом, высвечиваемым настольной лампой на линолеуме письменного стола? Но друг о друге не забывали, обменивались то опытом стрельб по самолетам, то книжными новинками. А через десятилетия Н. Г. Кузнецов написал: «Однажды соединение кораблей шло в строю кильватера: «Червона Украина» как флагманский корабль впереди, а за ним в кильватер эсминцы и сторожевики, и в том числе «Шквал» с Л. А. Владимирским на мостике. По мере усиления шторма корабли «ныряют» или сильно кренятся, и волны взбираются на палубы, обдавая брызгами даже стоящих на мостике. На крейсере это переживается довольно легко, а сторожевикам достается, и весьма крепко. Вот уже два корабля, один за другим, просят разрешения «выйти из строя» и лечь на курс, на котором легче переносить качку. Конечно, так же тяжело и «Шквалу», но Владимирский не просит пощады, и мы наблюдаем, как он «купается» в волнах… Стоящий рядом И. К. Кожанов внимательно наблюдает за сторожевиком. «Да, цепко держится!» - сказал он, явно восхищаясь выдержкой командира.

Получить похвалу от комфлота на разборе было нелегко, но он уделил Владимирскому довольно много времени. Ему явно хотелось, чтобы на его примере учились… Мое уважение к Владимирскому возросло».

Командирская зрелость пришла к Владимирскому быстро. В 1935 году он принял эсминец «Петровский». Вскоре все знали, что «Петровский» всегда готов к выходу в море, а его командир почти безотлучно на корабле. Наверное, поэтому и получалось так, что «Петровский» проводил в море больше дней, чем другие эсминцы. Кто-то из друзей-командиров сочувствовал, а Владимирский помалкивал, чуть улыбался: не будешь же объяснять, что выход в море - радость… [13]

Черноморский флагман

Вспоминая предвоенное четырехлетие, Владимирский удивлялся, как много оно вместило событий его жизни. В 1937 году его назначили командиром первого на Черном море лидера эсминцев - «Харьков».

Лидер готовился продолжить государственные испытания. Пришлось сразу же вести в море корабль с водоизмещением вдвое большим, чем у «Петровского», с незнакомым экипажем. Правда, на борту и специалисты завода - вдруг появятся неисправности. Но помочь командиру на мостике не может никто. Владимирский справился с управлением успешно, хотя и впервые держал руки на машинном телеграфе трехвинтового корабля. Быстро вошел он и в курс многочисленных технических вопросов, возникших при сдаче его флоту. Решить часть из них завод быстро не мог, испытания затягивались.