Верность как спасение

— Может, им все это и не нужно, — авторитетно сказала Ира, самодеятельный сексопатолог-домохозяйка. — Это очень скромные, стеснительные люди. Мне вообще кажется, что их друг к другу притянула тишина. Им хорошо, как несмышленым детям, держаться за руки и вздыхать на луну, радоваться, что спрятались от взрослых. Так бывает, — веско заключала Ира. — Я знаю. Хорошая и тихая жизнь.

Примерно это она и сказала Лизе, которая вернулась в свою квартиру. Лиза явно не собиралась остаться для Юры воспоминанием. И открыла новое действие этой драмы. Она стала ярко, броско одеваться, вызывающе краситься. К ней постоянно приезжали гламурные друзья и подружки — шумные, насмешливые, высокомерные. Лиза громко им пересказывала заключение домохозяйки-сексопатолога Иры в своей интерпретации:

— Их притянула друг к другу убогость. Только так им не страшно находиться среди успешных людей. Им хочется быть мышками в норе. Если честно, мне их очень жалко. Я же хотела сделать Юру полноценным человеком, настоящим мужчиной. Но ему не нужен даже секс. Потому он и влюбился в беременную за пять минут до родов. Наверное, его секс с нормальной женщиной пугал, как полная и богатая жизнь. Это точно, мне известный специалист сказал.

И от этой «жалости» раскрашенная и расфуфыренная Лиза носилась взад-вперед вокруг дома Инны в своем пестром и шумном окружении. Таскала несчастного Пряника на поводке, громко говорила, смеялась и бросила даже свою работу в стриптизе. Это ведь было просто хобби. Деньги ей не понадобится зарабатывать никогда.

— Да и возраст, — говорила Лиза. — Отдохну, открою агентство стиля. У меня уже все в голове.

Лиза жаловалась на бессонницу, которая возникла в результате ночной работы. И выходила на самую длинную прогулку после полуночи. В это время в темнеющем доме, где жили Инна с Юрой, часто горели только их окна и маленькая панорамная лоджия — яркий аквариум. Иногда кто-то из них там мелькал. Часто Юра сидел на подоконнике с планшетом.

Вот на такой сцене и случилась кульминация. Лиза с подругой и Пряником в окружении местных собачников вышли к этому волшебному фонарю, который сиял среди ночи. Вышли и застыли, оцепенели — кто от ужаса, кто от восторга.

Там, на этом третьем этаже, где было убежище двоих, на маленьком пространстве, окруженном стеклом, стояли обнаженные мужчина и женщина. Их тела были ярче звезд и луны. Женщина, чьи плечи и грудь окутаны золотыми волосами, прильнула к сильному и гибкому телу мужчины, ее томность и блаженство увидел бы и слепой. Мужчина держал в руках ее лицо и смотрел в него так страстно и так благоговейно, как будто все чудеса света поместились в его ладонях. А его бедра сжимали бедра женщины, это было объятие, которое не разомкнуть никому.

Лиза издала звук, который начинался, как смешок, а закончился стоном, хрипом. И поковыляла на своих двадцатисантиметровых каблуках, как калека, пробитая насквозь ядовитым клинком.

Так закончилась тишина. Но перед тем, как окончательно взорваться, тишина на несколько дней просто застыла. Лиза не появлялась, даже с собакой не гуляла. Сплетни и обсуждения почему-то тоже заглохли. Общее настроение, как водится, выразил Митя.

— Ох, не к добру это все, — заключил он. — И явление свихнувшейся принцессы, которая металась тут, как кошка с подожженным хвостом, и любовь-морковь наших Ромео с Джульеттой, которым уже в лом одеваться. И хоть бы меня попросили занавесить их фонарь одеялом. А то, что Лиза так резко исчезла, мне не нравится совсем. Свет у нее в квартире горит. Ей просто не нужно, чтобы ее тут видели. Не люблю я таких людей, я слишком хорошо их знаю. Они ничего не прощают. На том стоят.

Квартира на третьем этаже взорвалась поздно вечером. Юра как раз выходил из своей машины. Он бежал туда, где металось пламя, и на ходу звонил. А квартирка такая маленькая и забита строительным, легковоспламеняющимся материалом…

Когда прибежали люди, достали свои шланги пожарные, вниз с разбитого балкона слетело что-то похожее на огромный мешок. Это был Юра, который завернулся в мокрые одеяла, прижимая к себе Инну и собачку. Падал он умело, повернулся на спину, чтобы не задавить ценный груз.

Инна не пострадала физически совсем. Песик всхлипнул и умер на руках соседки Светы. Он был цел, у него просто разорвалось сердечко.

— Будь ты проклята! — заплакала Света, которая страстно любила животных.

И все поняли, о ком и о чем она сказала. Юру осторожно внесли в «Скорую».

— Ясно, что переломы ног, есть надежда, что не очень пострадал позвоночник, — сказал соседям врач.

Инне одна соседка принесла свои джинсы и кофту, и она тоже пошла к машине.

— Я похороню Боню, — сказала ей Света.

Инна кивнула, взглянула на маленькое тельце йорка и до крови закусила губу.