Верная

В гостиницу возвращаемся ближе к ночи. Как обычно, первым в номер входит охранник, и только убедившись, что всё в порядке, позволяет войти туда мне. Я принимаю душ и укладываюсь в постель. В голове миллионы мыслей. Мне хочется как можно скорее увидеть Серго. Незаметно между нами скопилось много крайне важных непроговоренных вопросов. Меня буквально подкидывает от нетерпения. Но у Серго, возможно, последний шанс побыть в кругу семьи, и обижаться на то, что он им воспользовался, – недостойно. Остается набраться терпения и ждать… Снова ждать. Мне не привыкать.

Не замечаю, как проваливаюсь в сон. А просыпаюсь от какого-то странного шороха.

– Т-ш-ш, это я.

– Откуда у тебя ключ?

– Тебе же два дали, забыла? Я один поменял на свой. Ты всегда спишь голая или это для меня? – Горозия укладывается рядом, тёплый, большой, родной… Я всем телом подаюсь навстречу. – Для меня, похоже, – с его губ срывается сытый, самодовольный смешок. Я ловлю его смех ртом. Прикусываю по очереди губы. Забираюсь сверху, веду дорожку вниз по шее языком. А он в ответ откидывает голову, ещё сильней подставляясь, от чего на шее вздуваются жилы…

– Серго…

– Да. Это я. Точно. Какого чёрта ты забыла дома у Сванидзе?

– Откуда ты знаешь, что я к нему заезжала? – я на секунду прерываюсь, шокированная его словами.

– Доложили. Ну? – он подаётся навстречу бёдрами.

– А ты с какой целью интересуешься?

Понятия не имею, откуда во мне берётся абсолютно мне не присущая бравада. Я ж и так его оседлала, а теперь выпрямляю спину и, закусив губу, начинаю бесстыже на нём раскачиваться.

– Хочу знать, где тебя носило. – Горозия явно злится.

– Ревнуешь?

– А ты этого добивалась, когда к нему ехала? Хотела, чтобы я ревновал? – он тянет меня за волосы, я прогибаюсь в спине, выпячивая вперед грудь, в которую тут же впиваются его зубы.

– Серго…

– Не рекомендую испытывать меня подобным образом.

– Х-хорошо. Я не буду.

Внизу живота конвульсивно сжимаются мышцы, и кажется, что если я себя им не наполню – умру. Настойчиво веду бёдрами, но Горозия вместо того, чтобы мне помочь, уворачивается.

– Сначала объяснись. – цедит он.

– Ладно. – Я собираюсь с силами, скатываюсь с него и тянусь к сумке, что бросила на тумбочке возле кровати. Можно было даже не мечтать, что он от меня потеряет голову настолько, чтобы забыть обо всём остальном. – Вот для чего я ездила.

Смерив меня недоумённым взглядом, Серго забирает папку из моих рук. Включает ночник в изголовье кровати и несколько минут в полной тишине изучает её содержимое. После откладывает и, никак не прокомментировав то, что увидел, принимается меня целовать.

– Погоди… Ты ничего не хочешь сказать?

– Я бы не отказался продолжить в позиции, когда ты сверху…

– Я сверху? Это шутка?! Ты точно хорошо изучил документы? Понимаешь, что они означают?!

– То, что я и так знал.

– Знал? И до сих пор ничего не сказал мне об этом? Но… почему? – не зная, куда себя деть, заправляю за уши упавшие на лицо волосы. А после вслух отвечаю сама себе: – Потому что не доверял мне… После всего – и не доверял?

– Просто не хотел впутывать.

– Не хотел впутывать… – повторяю эхом. – Ну да… На диске, что я вынесла, надо полагать, эти документы?

– Женя…

– Отвечай!

– Вроде того. Там… кхм… более полный архив.

– Почему же ты не воспользовался этими данными?

– Они не давали стопроцентных гарантий.

– Гарантий на что?!

– Гарантий, что мне удастся их уничтожить.

Глава 22

Серго

Мои злые слова повисают в воздухе тихим эхом. По мере того, как они кружат где-то там, под потолком, Воскресенская отдаляется. Как это возможно? Мы всё так же сидим нос к носу, её волосы шевелит мое срывающееся дыхание, я вижу своё отражение на дне её глаз… Но проблема в том, что кроме этого в них нет ничего другого. С таким же успехом я мог заглянуть в глаза кукле.

– Ясно… – в конце концов замечает Женька. И её голос тоже будто бы неживой. Встаёт с постели, минуя меня.

– Куда ты?

– Попить. Будешь что-нибудь?

– И всё? Это всё, что ты скажешь?! – то, что она с такой лёгкостью может меня удерживать на расстоянии – бесит. Я бы очень хотел проникнуть к ней в голову и вытеснить собой подчистую весь её самоконтроль. Хочу ее настоящую!

– А что бы ты хотел от меня услышать?

Ну, вообще-то я только что сказал, что уничтожу её семью. Что бы я хотел услышать? Да твою ж мать!

– Ты со мной?

Вопрос, который я до этого не поднимал лишь потому, что боялся ответа. Одно дело, когда Женька не знала, против кого я играю. Теперь же… Какие у меня гарантии? Семья – есть семья. И если она её выберет…

– Знаешь, Серго, твоё недоверие меня уже всерьёз напрягает. – Голая Женька неподвижно замирает у журнального столика спиной ко мне. Помедлив, берёт графин с водой и подставляет стакан. Её голос звучит всё так же ровно. И только звон посуды выдаёт, что не так уж она равнодушна, как хочет казаться. Не зря же её руки дрожат.

– Ты не можешь не понимать, почему я уточняю.

– Почему? Что изменилось?

– Это твоя семья! – я ору, забывая об осторожности.