Верная

Усаживаюсь в кресло, откидываюсь головой на подголовник и, глядя в потолок, в голове подбиваю итог. Что на данный момент мы имеем? Ну, моя догадка о том, что Женька была в моём офисе шпионом, очевидно не подтвердилась. Просто потому, что когда у нас это всё закрутилось, она очень активно стала мне помогать. Знала Женя не слишком много, но чем знала – охотно делилась. И потом, опять же, это именно она вынесла жёсткий диск – мою страховку на будущее. Первое время в СИЗО я не верил, что инфа оттуда не всплывёт. Я ей этот диск поручил по одной только причине – дочь Воскресенского никто не посмел бы обыскивать. То есть по факту из двух зол я выбрал меньшее. Без её помощи они бы один чёрт до него добрались, и тогда бы мне светил совсем уже другой срок. С её помощью всё-таки был крохотный шанс. Я выдохнул, лишь когда спустя пару тройку месяцев Женька передала носитель моему человеку. Ну а потом я стал её просить и о других услугах. Начиная от банальных, бытовых, заканчивая… вовсе не такими безобидными. Я и сам не понял, в какой момент все мои делишки завязались на ней. Той, кто ничего и никогда не спрашивала, просто делала, делала, делала…

Почему? Зачем? С какой для себя выгодой? Я не знаю. Мы же не виделись… ну да, шесть лет! А до этого я ей никаких авансов не давал, да и вообще вёл себя по большей части как скотина последняя. Может, она мазохистка? Или у неё какие-то психологические проблемы. Вдруг это из детства идёт, откуда мне знать? Любил ли её отчим? Или она всегда чувствовала себя… второсортной? Может, её поэтому устраивало такое потребительское и равнодушное отношение? Чёрте что. Мозги вывихнуть можно… Особенно если принять во внимание, что пока я сидел, она всё-таки вышла замуж за отличного парня, с которым и сейчас имеет прекрасные отношения. А к тому же еще родила. И ведь наверняка он делал так, чтобы ей понравилось, раз они поженились. Женька, как и сказала мне однажды, фригидной не была. В свое время я даже успел в этом убедиться на собственной шкуре…

Для меня это было, что называется, делом чести. Я говорил, что мужик – скотина примитивная, да? Так и есть. У меня земля под ногами шаталась, мир рушился, а я всё равно не мог не думать о тех её: «А вы, Сергей Зурабович, не делаете ничего для того, чтобы я кончила»… Потому, что она уела. Одно дело рассуждать, мол, подумаешь, баба у меня, как дохлая рыба. И совсем другое – что дело вовсе не в бабе, а в тебе, не способном её раскачать. Вызов? А то. Ещё какой. Делом чести было доказать хотя бы себе самому, что я мужик что надо.

В моём кабинете ни камер, ни прослушки не было. Как сняли парочку ещё в начале всего того замеса, так больше никто и не потрудился поставить. Может, поняли, что мои люди их один чёрт найдут. Не разбрасываться же дорогостоящей техникой… А может, у них уже имелось понимание, что я в капкане, из которого не выберусь, что у них на меня уже достаточно есть. В любом случае, кабинет был чист. И там с Женькой можно было делать всё, что угодно.

Случилось это в обеденный перерыв. Я по всем сигналам уже понимал, что за мной придут не сегодня-завтра. Люди, которые потенциально могли бы помочь, самоустранились от переговоров. И это был очень жирный намёк. Обидно, ведь решение проблемы было так близко! Будь у меня чуть больше времени, чтобы подготовиться, я бы всех переиграл, нашел бы недостающую поддержку наверху. Раскрыл бы схему, из-за которой меня и хотели слить. Но не сложилось. Поэтому последние дни я только тем и занимался, что перебрасывал, пока ещё имел доступ в систему, кое-какие данные, которые бы могли дать мне гарантии хотя бы в будущем. Да, на тот самый диск.

Женька зашла, когда я уже почти закончил. Не помню уже, за каким хреном, – поводы помаячить у меня перед глазами она умела находить довольно искусно. Я же был на таком стрёме, что от каждого шороха вздрагивал. От каждого стука в дверь. Её появление взбесило.

– Чё тебе надо?

– Вот… Вам документы просили передать.

– Какие ещё документы? Ты что, мой секретарь?

– Нет. Это просто попросили передать из маркетингового…

Вскакиваю со стула, не давая ей договорить:

– Думаешь, я поверю? Думаешь, не понимаю, чего ты хочешь?

– Чего?