Вермудский четырехугольник, или Возвращение Редькина

Коля покинул гамак, чтобы утешить бедного Сида, но неожиданно стена, у которой рыдал Джейрано, медленно двинулась вверх, и в комнату вошел странный смуглый старик с дымчатой бородой до груди. У нею была крупная шишковатая голова, стриженная под полубокс, розоватый нос, имевший форму перевернутого вопросительного знака, часто моргающие глаза и тонкие губы уголками вниз. Фигура у незнакомца была довольно стройная; возможно, благодаря одежде и обуви: тонкий голубой свитер, голубое трико, легкие сапожки. На поясе у него болтался небольшой приборчик, вероятно портативная вычислительная машина. Более всего поразили Редькина два полуметровых птичьих крыла, растущих из спины незнакомца.

Бородач склонил голову и произнес:

- Зункам халбарьг!

Язык был Коле неизвестен, он вопросительно взглянул на полиглота Леро. Но попугай молчал, озадаченный услышанной фразой.

"Похоже, приветствует нас", - предположил Редькин и, на всякий случай, приложив правую руку к сердцу, сказал:

- Халбары зункам, то есть большое спасибо за теплый прием!

Старик, вероятно, кое-что понял и кивнул.

- Эй, борода! - с вызовом выкрикнул Тараканыч. - Крылья твои? Или под ангела работаешь?

Бородач лишь пожал плечами и жестом пригласил всю компанию следовать за ним.

Они перешли в небольшой зал, где увидели несколько кресел, какие-то приборы и экран, висящий на стене. Незнакомец указал им на кресла, предлагая сесть, а сам занял место у пульта.

- Ребята, не садись! - зашептал Тараканыч. - Я эти штуки знаю. Будет зубы рвать или правду пытать...

Поколебавшись, Коля все же сел в одно из кресел. За ним последовали Леро и Сид. Чародей вздохнул и, пробормотав:

"Мне терять нечею", тоже опустился в кресло. Старик нажал клавишу па пульте, раздалось легкое жужжание, и над головами сидящих появились никелированные колпаки, похожие па те, под которыми сушат волосы в женских парикмахерских.

На экране возникло изображение руки, и в ту же секунду Колин мозг воспринял слово "акур". Затем Редькин увидел на экране стол, а в его память ввелось слово "лоте". Коле стало ясно, что старик знакомит их с неизвестным языком. Сначала Коля решил, что этот язык выучить очень легко, поскольку достаточно любое слово произносить задом наперед, но вскоре убедился, что такой подход был бы ошибкой. Так, например, "шея" в переводе на новый язык звучала "гмуя", "лицо"- "фаска", "время" - "тикс-такс", "дождь" - "мсечь" и так далее. В течение минуты на экране успевало промелькнуть примерно тридцать предметов.

Самым удивительным было то, что не требовалось никаких усилий, чтобы запоминать новые слова. Они прочно застревали в ячейках памяти, не путаясь и не перемешиваясь друг с другом. За каких-нибудь два часа Редькин и его спутники запомнили около четырех тысяч слов, и когда урок закончился, они могли свободно понимать и говорить на этом языке.

Наконец колпаки поднялись к потолку, экран погас, и старик сказал:

- Me ганц оготэ влопне дюфаль!

Коля без труда перевел эту фразу "Мне кажется, этого вполне достаточно". Если учесть, что Редькин свободно овладел английским языком лишь к шестому классу, то результат Двухчасового урока произвел на него огромное впечатление.

Тараканыч, который толком не знал ни одного языка, был поражен не меньше. Он удивленно качал головой и бормотал:

- Надо же! Оказывается, "нос" - это "кнобель", а "звезда" - "мери".. Никогда бы не подумал...

Старик поднялся, встал перед ними, сложив руки на груди, и заговорил [Для удобства читателей здесь и в дальнейшем предлагается готовый перевод с ха-мизонского, любезно выполненный Колей Редькиным.]:

- Приветствую вас на планете Ха-мизон! Меня зовут Мебиус. Это я построил машину, которая доставила вас сюда.

Я не причиню вам зла.

- Так мы не на Земле? - воскликнул Редькин.

- Увы! - Мебиус развел руками. - Но не надо волноваться. Я вас не задержу. Вы должны помочь мне. - Он закрыл глаза и тихо произнес. - Гибнет Ха-мизон, гибнет цивилизация...

Земляне в замешательстве смотрели на Мебиуса.

- Извините, - сказал Коля, - я не все понял. Если вы так могущественны, что умеете доставлять людей на свою планету, то чем же мы можем вам помочь?

- О мой брат по разуму, - печально ответил Мебиус, - нет ничего ошибочней, чем слепая вера в техническое могущество; мы погорели именно на этом. Мы слишком увлеклись научными победами, не заботясь о последствиях. Теперь мы пожинаем плоды... Вы все увидите и поймете... - Он всплакнул, снял бороду и, утерев ею слезы, сунул в задний карман трико. - Не обращайте внимания, бороды у нас выдают ученым...

Чем известней ученый, тем длинней борода.

- Извините, профессор, - деликатно заметил Сид, - хотелось бы знать, как обстоит дело с питанием на Ха-мизоне.

- Как я мог об этом забыть! - сконфуженно воскликнул Мебиус, захлопав крыльями. Он исчез и тут же вернулся с подносом, на котором возвышалась горка тюбиков. - Вот и пища, угощайтесь!