Вермахт и оккупация

Характерным для господствующих кругов фашистской Германии и ее руководящих органов является то, что только в связи с этим стала раздаваться, и то задним числом, критика в отношении массовой смертности советских военнопленных зимой 1941/42 г., в которой было повинно непосредственно Верховное главнокомандование вермахта и его управление по общим вопросам во главе с генералом Рейнеке. Так, министериаль-директор Мансфельд из имперского министерства труда заявил 10 февраля 1942 г. представителям военных и гражданских экономических органов, что возникших трудностей с рабочей силой можно было бы избежать, если бы своевременно было принято решение о широком использовании русских военнопленных. В распоряжении германских властей их имелось 3,9 млн (количество это явно преувеличено, так как в лагеря военнопленных направлялись и гражданские лица), а осталось только 1,1 млн человек. Только в период с ноября 1941 г. по январь 1942 г. умерло 500 тыс. русских. Количество занятых на работах советских военнопленных составляло 400 тыс. человек. Поэтому все большее значение приобретал вопрос использования советского гражданского населения. Из сообщения Мансфельда далее следует, что уже в январе — феврале 1942 г. еженедельно на принудительные работы в Германию угонялось от 8 до 10 тыс. советских людей. Он даже подчеркнул нелепость транспортировки этой рабочей силы в открытых или неотапливаемых закрытых товарных вагонах, ибо в пунктах назначения приходилось выгружать трупы.

С созданием управления генерального особоуполномоченного по использованию рабочей силы принцип рабского труда порабощенных народов, провозглашенный фашистским германским империализмом, стал принимать гигантские размеры. 20 апреля 1942 г. Заукель разработал свою первую программу. В ней он заявил, в частности, что наряду с усиленным привлечением немецких рабочих и полным использованием военнопленных на работы в Германию должно быть направлено громадное количество иностранных рабочих. Крупнейшим резервуаром рабочей силы являются оккупированные советские районы, людские резервы которых должны быть исчерпаны до конца путем проведения мобилизации гражданских лиц обоего пола, начиная с 15-летнего возраста, в особенности квалифицированных рабочих. Эти районы должны покрыть три четверти германской потребности в иностранной рабочей силе. Наряду со специальным военно-экономическим использованием рабочих предусматривалось направление полумиллиона здоровых и крепких девушек на работу в Германию в качестве домашней прислуги.

С полной ясностью Заукель высказался и о методах привлечения этой рабочей силы. Если не удастся заполучить ее на добровольной основе, то необходимо, считал он, прибегать к набору или даже принудительной вербовке. Одновременно он доложил об увеличении в три раза плана транспортировки рабочих, составленного еще до его вступления в должность, и о переносе выполнения его основной части на май — июнь 1942 г. с тем, чтобы уже начать использование упомянутой рабочей силы в целях обеспечения как предстоящих военных операций, так и сельскохозяйственных работ.

По проведенным управлением Заукеля подсчетам, немедленная потребность в иностранной рабочей силе составляла весной 1942 г. 1,6 млн человек [165]. Если в некотором роде предшественник Заукеля Мансфельд в конце февраля 1942 г. определял потребное количество советской рабочей силы в 627 тыс. человек, то по новым планам из оккупированных советских областей — без учета домашней прислуги — должны были депортировать около одного миллиона. Это была только первая из многих заукелевских программ депортации, в соответствии с которыми из оккупированных районов вплоть до 1944 г. насильственно угонялось все возраставшее количество людей.

Для осуществления этих программ была создана обширная организация. Она охватывала внутри страны фактически весь находившийся до тех пор в ведении имперского министерства труда рабочий аппарат. Кроме того, в оккупированных странах и районах возникла целая сеть бюро труда. Только в период с февраля до начала декабря 1942 г. на Украине было открыто 110 бюро труда. Украина являлась основным резервуаром вывоза «восточных рабочих» [166]. Наряду с этим операции по набору рабочей силы проводились на всей оккупированной советской территории, включая армейские и войсковые тыловые районы. Особое исключение было временно сделано для прибалтийских районов (главным образом для Эстонии и Латвии), где до начала 1943 г., учитывая планы «онемечивания», насильственное привлечение нерусского населения на принудительные работы не проводилось. В прифронтовой полосе — вследствие потребности фашистских войск в рабочей силе, а также роста сопротивления народных масс — отдельные районы были временно закрыты для проведения депортации населения.