Верю в любовь

Конечно, именно того же и мы желаем – всегда. Но в сложившихся обстоятельствах данная мысль имела особую важность, поскольку Господь просто-напросто велел мне: «Не открывай рот, пока я не скажу тебе».

Перед заключительным выступлением мы взяли выходной, и, несмотря на успех молодежного мероприятия, от последнего концерта слишком многого не ожидали. Правительство публично предупредило о нашем концерте в новостях. Нам поступали угрозы смертью, включая потенциальную снайперскую атаку и заложенную взрывчатку. А по прогнозу погоды на весь этот день обещали дожди.

Мы собрали свою группу поддержки, которая молилась за нас на другом конце света. Тем временем, в тот вечер наша команда и руководители местной церкви собрались для проведения истовой молитвы. Местные проповедники молились о подобном мероприятии в течение многих лет – задолго до того, как было решено пригласить нас в свою страну. Позже Джед описывал, как в тот вечер почувствовал, что концерт станет кульминацией работы, которую Бог провел в сердцах киргизского народа.

Опыт, изменивший жизнь

Когда мы приехали на стадион для проведения концерта, нас встретили пикетчики. Поступило известие, что полиция уже задержала одного человека за то, что он угрожал нам расправой.

В высоком эмоциональном напряжении мы с участниками группы собрались помолиться перед началом мероприятия, и позвольте заверить вас, что наша молитва включала в себя все: от погоды до снайперов. Выделенный нам из местных телохранитель, с которым, скажем так, я очень сблизился за последние пару дней, вошел в гримерку группы. Смертельно бледный от ужаса.

– Ты в порядке? – спросил я.

Он положил правую руку себе на грудь и жестом показал, что у него учащенно забилось сердце.

– Там много чего происходит, – ответил он.

– Ясно, – проговорил я.

– Ты пропадешь, мы вместе пропадем, – сказал он на ломаном английском.

Возможно, он пытался подбодрить меня этим обещанием, но если так, то попытка провалилась! То есть мне было приятно, что он готов отдать за меня жизнь, но, готовясь вот-вот выйти на сцену, я сильно надеялся, что этого не потребуется!

Покидая гримерку, я взмолился: «Услышь меня, Господи! Теперь все в твоих руках».

По дороге на сцену наша группа начала петь молитвенную песнь. Я ощущал покой и радость. А потом – прилив сил. Не собственных, а дарованных мне Богом. Позже я увидел фотографию, сделанную во время нашего выхода на сцену. Я выглядел так, словно мне на все наплевать, а мой телохранитель стоял на переднем плане, напряженно разглядывая толпу. Мы совершенно друг от друга отличались. Сила и могущество Бога поразительны.

Во-первых, перед концертом моросил дождь, но во время нашего выступления он прекратился. Стоя на сцене, я поднял глаза к небу и увидел темные дождевые тучи – повсюду, но не над стадионом. Словно их кто-то специально разогнал над нами.

Во-вторых, во время концерта казалось, что меня всего наполнил Святой Дух. Я склонен много говорить между песнями во время выступлений. В тот вечер я поделился с публикой только тем, что, как сам чувствовал, Святой Дух непосредственно велел мне поведать.

Концерт посетили около восьми тысяч человек. Он начался хорошо, но как только я пропел слова «Иисус, Ты – путь», стадион внезапно покинули примерно две тысячи зрителей. Казалось, четверть аудитории хотела уйти, но ждала, когда выйдут первые несколько смельчаков. Продолжая петь, я наблюдал, как они уходят, но не стал ничего менять в нашем выступлении. Ощутив, что Святой Дух побуждает меня говорить, я заговорил. Молчал, если не чувствовал в себе Его воли. С точки зрения выступления я вел себя не так, как обычно, но был полон решимости не проронить ни слова без веления Господа.

Когда мы закончили играть, Паша взял микрофон. Он не упомянул слово «спасение», но сказал:

– Если вы хотите услышать больше об Иисусе, у нас здесь есть люди, готовые с вами о нем поговорить.

Мне хотелось увидеть реакцию зрителей, но охрана быстро увела нас со сцены и сразу же посадила в ожидающий автомобиль из-за угроз расправы над нами. Это кажется странным даже сейчас, когда я описываю ту ситуацию, и мне не нравится идея сбегать сразу после заключительной песни. Но тогда лучшее, что мы могли сделать, – это устранить объект угроз, а именно меня, и позволить местным верующим служить своему народу с максимальной пользой.

В машине мой отец сказал мне:

– Никогда не слышал от тебя более одухотворенной речи.