Верю в любовь

Я думаю, наша вера тоже росла. Будучи парой, мы поддерживали себя уверенностью в том, что нам суждено быть вместе, и в каком-то смысле эта уверенность затмевала неопределенность из-за рака. Мы по-прежнему беспокоились о здоровье Мелиссы и постоянно молились, ожидая ее поправки, но умели получать радость, зная, что Господь свел наши пути вместе, создав единый путь для нас обоих. Эта Божественная радость была нашей силой[10]. Та радость была возможна потому, что на нее не влияли обстоятельства, которые могли измениться от результата тестов или внезапного приступа боли. Радость исходила от связи с незыблемым Богом и преодолевала все испытания, с которыми мы могли столкнуться на этой земле. Даже в те моменты, когда Мелисса боролась со слабостью, болью и тошнотой от лекарств, мы смеялись вместе. Мы научились быть благодарными и жить в согласии с собой при любых обстоятельствах[11]. Когда волосы Мелиссы окончательно выпали, я начал называть ее «моей прекрасной лысой кареглазой малышкой». Ее всегда это смешило. А я говорил это искренне каждый раз. С волосами или без них, она была прекрасна для меня, потому что, как бы ни была Мелисса привлекательна снаружи, она была еще более красива внутри. По правде говоря, строя свадебные планы и смотря вместе на нашу совместную жизнь, я чувствовал, что Мелисса становится для меня еще прекраснее, чем прежде.

Мы разговаривали о том, как вместе посвятим себя пастырству. Я бы пел, а с той любовью Мелиссы, которую она имела к людям, она смогла бы проводить богослужения для женщин и вести занятия по библеистике. Это было бы идеально.

Мелиссу ждала карьера учителя, и я знал, что она прекрасно с ней справится, потому что видел, как она общалась с детьми и подростками в церкви, обнимая их и даря им свою широкую улыбку, которая заставляла почувствовать каждого так, словно эта улыбка была исключительно для него. И я жаждал увидеть ее с нашими детьми. Мы разговаривали о детях, и это были обычные мечты двух влюбленных о том, как они будут гоняться по дому за малышами, водить их на спортивные занятия, пение или куда бы не захотелось самой ребятне.

Позднее, летом 2000 года, мы полетели в Индиану, чтобы посетить свадьбу Джои Белла – друга, которого я знал еще с детства, и с которым мы вместе посещали Библейский колледж. Мелисса была знакома с моими родителями еще со времен их поездок ко мне в Калифорнию, но это был первый раз, когда она побывала у меня дома. Было здорово делиться с ней моментами из моего прошлого, и, совсем неудивительно для Мелиссы, она сразу же сошлась со всеми друзьями, которых я ей представил.

Мать одного из моих друзей была больна раком и так же, как и Мелисса, проходила химиотерапию. Мелисса пришла к ним домой, чтобы приготовить ей суп. Она понимала, через что проходила эта женщина, и хотела сделать для нее хоть что-нибудь, что было в ее силах, чтобы помочь.

Пока мы были в Индиане, Мелиссе позвонил один из ее докторов. Анализы показали, что рак распространился на матку, и врачи хотели, чтобы Мелисса легла на гистерэктомию (операция по удалению матки) настолько срочно, насколько это было возможно. Эта новость потрясла нас. Если Мелиссе предстояло удаление матки, то это означало, что мы никогда не сможем иметь детей.

По возвращению домой мы встретились с доктором. Я сказал ему, что мы попросим людей по всей стране и во всем мире молиться за нас.

– Если вы начнете операцию, и в матке не окажется никакой опухоли, вы ведь не станете удалять ее, верно? – спросил я.

– Конечно нет, – ответил он, но затем взглянул мне прямо в глаза и добавил настолько решительно, чтобы я понял всю серьезность ситуации, – однако мы провели все тесты, и она там. Мне очень жаль.

Мистер и миссис Кэмп!

Операция назначена на самое скорое время, насколько это возможно. Мы позвонили всем, кого знаем, и попросили их обратиться с просьбой ко всем знакомым, чтобы все они помолились за Мелиссу. Молитва будет продолжаться всю операцию.

Я расхаживал по коридорам больницы, вознося молитвы: «Господь, ты целитель. Нам нужны сегодня твои целительные силы. Прошу, исцели Мелиссу».

Спустя даже меньший промежуток времени, чем мы ожидали, ко мне подбежала мать Мелиссы.

– Ее нет! – воскликнула она. – Опухоли нет! Они не стали удалять матку!

Я упал на колени прямо там, в коридоре.

– Спасибо, Господи! Спасибо!

Я позвонил семье и всем друзьям, о ком только вспомнил, с волнением делясь новостями: «Господь исцелил ее! Он сделал это!» Хирург сказал, что от опухоли в ее матке не осталось и следа. Когда Мелисса очнулась от наркоза и узнала прекрасные новости, мы вместе заплакали от осознания того, что у нас еще могут быть дети.

Она относилась к выздоровлению так, словно все это время знала, каким будет исход. Что касается меня, я хотел, чтобы она поправилась, и верил, что она может исцелиться, однако, не знал наверняка, что это произойдет. Мелисса же знала. В очередной раз я был поражен и вдохновлен ее верой.