Верю, чтобы познать

Односложность ее ответов свидетельствовала, что лимит ее доверия к людям в этой, чужой для нее стране, давно исчерпан, и я не смогу узнать у нее даже малую толику из той жизни, которую она здесь ведет. Даже мне, я заметил, она не совсем доверяла. Видимо, жизнь в Париже научила ее держать язык за зубами, хотя, казалось, здесь-то и можно было позволить себе посплетничать о ком и о чем угодно. Я шепнул об этом Жоре на ухо, и он испарился в ту же минуту, сославшись на неотложное дело в парижской мэрии.

- Кого ты с собой привез?

Это был первый вопрос, который она задала, как только мы остались одни.

- Мы к тебе с деловым предложением.

- Мы?

- Это тот самый Жора, о котором ты постоянно спрашивала.

Она только пожала плечами.

- Не помню...

Потом я как только мог коротко рассказал ей существо вопроса. В моем рассказе не было ни слова пафоса, никаких обещаний или предположений, голая правда и ничего кроме правды. Чего, собственно, я добивался?

- И мы с тобой, как и прежде, - оптимистически заключил я, - одержим в очередной раз победу над генами...

Мы помолчали. Аня взяла сигарету, и я чиркнул зажигалкой.

- Я не понимаю тебя, - сказала она, пустив в сторону струйку дыма, - зачем ты так шутишь?

Ее глаза ни разу не мигнули. Я не знал, что ответить, и тоже прикурил сигарету.

- Я не шучу, - сказал я.

- Все эти истории - корм для фантастов. Ты такой же мечтатель...

- Никакой это не корм! - возмутился я.- Это, это...

- Знаешь, - сказала она, - мне жутко приятно видеть тебя, мы еще успеем наговориться, позвони мне после восьми. А сейчас мне надо идти.

- Я тебя понимаю...

Я был ошарашен таким недоверием.

- Я за тобой заеду. Вот мои телефоны.

- Хорошо.

- Ты где остановился? - спросила она так, словно Жоры вовсе не существовало.

Я сказал. Она положила в пепельницу дымящуюся сигарету, достала из сумочки свою визитку - держи! - Встала и поспешила к выходу. Я смотрел ей вслед, и как ни старался, не мог в ней узнать нашу Аню. Так много в ней всего изменилось. Когда ее фигура скрылась за дверью, я посмотрел на визитку: «Anni Gyrardo». Жирардо, Жирардо, подумалось мне, что-то очень знакомое.

Кто такой Жирардо? Я не мог тогда вспомнить. Потом выяснилось, что у нашей Ани такая же фамилия, как и у этой блистательной и непревзойденной француженки - Анни Жирардо.

- Жирардо?! - у Лены от удивления глаза просто выпадают из орбит.

- Ага, Жирардо.

- Представляешь?!

- Что?

- Ну, помнишь, ты уже как-то сказал, что...

- Не, - говорю я, - не помню. А что?

- Про то письмо, помнишь, ты рассказывал.

- Какое письмо?

Я только делаю вид, что не понимаю, о каком письме идёт речь.

- Идём спать.

- Да нет, - говорит Лена, - ничего. А на самом деле, - спрашивает Лена, - она и есть та самая Аня Гронская, о которой ты?..

- Да. Та.

- Ты слишком много куришь, - говорит Лена.

- И пью тоже. Вообще-то я давно бросил, - произношу я и окунаю еще тлеющую сигарету в стакан с недопитым вином.

Спать, спать...

Засыпая уже, я вдруг вижу перед глазами это злополучное письмо, белый лист, на котором черным по белому... моим, моим же! красивым убористым почерком (боже, какие каракули!) вот что написано:

«Милая, Ти!

Какой восторг! Какое крушение!..

У меня не укладывается в голове! Как такое возможно - в твои годы при таком нагромождении дел - сочетать в себе столько талантов... Не хвалю, просто начинаю не верить в то, что в этом славном юном по-женски очаровательном тельце свилось гнездо и выпестовалось такое умопомрачительное... Нечто! - сочетающее в себе все земные стихии в удивительно гармоничных пропорциях...

Попытайся вообразить себе мои телодвижения и представления о возможностях постижения Тебя - личности!

Самое трудное - обосновать и признать самую суть, так сказать, нутро твоё, ёмкость и аккумуляцию энергетических сил, переполняющих Тебя! Ты - как та Первая Точка мироздания, из которой Большим взрывом родилась наша Вселенная! Каждым своим новым словом Ты высвобождаешь целый доселе мне неведомый мир!

Крушение моё в том, что я, зная (надеюсь) Твоё предназначение (ну хоть вектор и траекторию развития), не в состоянии (пока ещё) осмыслить и выразить словами всю эту гору груд... этот фонтан Твоих манифестаций и революций!)) Ты как та Эйфелева башня в сверкающих ночью алмазах с прожектором, вырывающим из тьмы куски живой жизни...

И т. д. ...

Меня так волнует... просто терзает и опустошает Твоё творчество и такая необъятная и непостижимая палитра Твоих устремлений

Горжусь Тобой!

Благодарен Богу за то, что Ему удалось сблизить наши орбиты и мы хоть ничтожную долю времени бороздим вдвоём просторы Вселенной!

Постижение Тебя Непостижимой и такой Беспощадной (не пощажу!) возносит меня на новую высоту и молодит моё тело и душу! И питает надежду на возможность новых и новых открытий в Тебе. Пусть и Твои Пути неисповедимы, но я буду пытаться следовать за Тобой, прилепившись к Твоим сандалиям. (Не, не раб!!!)

Это же - прекрасно - раскладывать Тебя по полочкам, препарируя каждую выемку или бугорок, каждую порочку...