Веретено

Мне казалось, что мир – это Харуф, а Харуф – это весь мир, и я понял, что это не так, лишь в день, когда Маленькой Розе исполнилось четыре года, и Царетворец привез к нам в замок своего сына, чтобы тот поздравил ее. Я гордо стоял подле матери, когда кортеж въезжал во двор. Даже у маленького принца был собственный конь, хотя он был едва ли старше меня. Все кони были как на подбор гнедые и статные, в попонах из добротной золотистой ткани. Я догадался, что на подъезде к замку они наверняка остановились, чтобы привести лошадей в порядок, потому что на них не было ни следа дорожной пыли. Как бы то ни было, зрелище вышло великолепное.

Царетворец спешился и поднялся по ступеням на помост, где его ждали Касим и Расима. Маленькая Роза стояла позади них – сама по себе, не на руках у няньки. Принц подошел к ним вслед за отцом и изящно поклонился Маленькой Розе, когда их представили друг другу. Моя мать стояла в шаге от королевы, как полагалось ей по статусу самой искусной мастерицы. Царетворец не удостоил ее взглядом, что мне было непонятно. Ведь наверняка он разбирался в тканях и особенностях их производства – на нем было столько искусно сшитой одежды.

Я перевел взгляд на маленького принца, подумав, что, раз мы с ним примерно одного возраста, нас скорее всего посадят вместе, как Маленькую Розу с Тариком, которые сидели рядом с тех пор, как научились держать ложку. У него были темные волосы, смуглая кожа и круглые щеки, как у меня, но выражение его лица уже было таким же холодным, как у отца. Он был ребенком, как и я, но в то же время так сильно отличался от меня. Я вдруг пожелал, чтобы нам не пришлось проводить много времени вместе, пока он здесь: судя по его виду, с ним будет не очень-то весело.

Пока король с королевой были заняты приличествующими официальному визиту любезностями, а остальные во все глаза смотрели на них, Маленькая Роза заскучала и пробралась ко мне за спиной у моей матери. Я знал по опыту, что от скуки она способна затеять какую-нибудь шалость, так что, когда она потянулась ко мне, покорно взял ее за руки, надеясь предотвратить скандал. В конце концов, она уже была достаточно взрослой, чтобы понимать, как полагается себя вести, и мы оба знали, что мой долг, если не моя прямая обязанность, помогать ей по первому требованию.

Принц наблюдал за нами с явным презрением. Обычно родители Маленькой Розы снисходительно улыбались, когда она тянулась ко мне, но сейчас они смотрели в другую сторону, а нянька поспешила увести ее от меня. Я понял, что сделал что-то не так, но не понимал, что именно. Маминого лица мне было не видно, но я мог бы увидеть лицо Царетворца, если бы осмелился на него взглянуть. Когда я все же набрался смелости сделать это, я увидел, что он столь же возмущен, как и его сын. Я опустил глаза, уставившись на каменные плиты, чувствуя себя униженным и впервые осознав, что Маленькая Роза – принцесса, наследная принцесса. Что однажды она станет королевой. А я, даже если заслужу унаследовать место своей матери, буду всего лишь пряхой при ее дворе.

Остаток визита Царетворца мне запомнился плохо – за исключением того, что столы в Большом зале передвинули, и Тарик с Маленькой Розой не сидели вместе. Я провел большую часть времени на кухне, залечивая свою обиду всем, что повара давали мне отведать. Именно от них, а не от матери я узнал истинную цель визита Царетворца.

– Он приехал, чтобы предложить Маленькой Розе договорной брак, – сказала пекарша, подсчитывая запасы ячменя вместе с главным пивоваром. – С маленьким принцем, разумеется. Этот брак поможет ему получить свой титул.

Никому из обитателей замка принц не понравился, и пекарша говорила о нем не слишком любезным тоном.

– Но согласятся ли король с королевой? – спросил пивовар. Судя по голосу, идея такого союза ему не нравилась. Я мало что знал про браки, кроме того, что после свадьбы невеста неминуемо отправлялась в дома жениха. Мне не хотелось, чтобы Маленькая Роза от нас уехала.

– Они попросили дать им время подумать, – сказала пекарша. – Они ответят сегодня вечером.

Я пропустил большую часть официальных мероприятий во время визита Царетворца, и мама не возражала, понимая мой конфуз. Принц по-прежнему нагло пялился на меня, хотя ни разу со мной не заговорил. Я привык, что в Большом зале ко мне относились с некоторым уважением, несмотря на мой возраст, и в ответ уважал других. Мать догадалась, что, если принц обратится ко мне неуважительно, я отвечу тем же, и тогда Царетворец будет настаивать, что меня надо как-то наказать, а Касиму придется согласиться. Так что, пока они гостили в замке, я ел в основном на кухне.

Но в тот вечер никакая сила не заставила бы меня отказаться присутствовать в Большом зале. Если нам предстояло отдать Маленькую Розу замуж в чужой край, я хотел узнать об этом из уст короля, а не из кухонных сплетен. Так что я умылся, переоделся и вместе с матерью отправился на пир.