Вересковый рай

– Не может быть и речи о восстании с оружием в руках! – испуганно проговорила Джоанна. – Даже Ричард Маршал не намеревается браться за оружие. Мы только обсуждаем, что делать с этим вызовом в совет.

– А что обсуждать? – спросил Иэн.

– Пойти или нет – вот что следует решить, – бросил Саймон.

– Не будь дураком, – тут же резко среагировал Иэн.

– Ты боишься бросить ему вызов? – зло поддел Саймон.

– Саймон! – воскликнула Элинор. – Мне стыдно за тебя! Знаю, твоему отцу следовало более часто учить тебя розгами, а раз он этого не делал, то я должна была прибегнуть к подобному воспитанию. И вот результат – мы справедливо вознаграждены за собственную мягкотелость.

Саймон так густо покраснел, что даже слезы выступили у него на глазах, и он опустился перед отцом на одно колено.

– Прости, папа. Ты же знаешь: я не это хотел сказать… что ты боишься за себя.

Иэн тронул непокорные черные кудри на склоненной голове сына.

– Я знаю, что ты имел в виду, и не стыжусь признаться, что боюсь за тех, кого люблю. Если бы и у тебя, как у меня, была семья, ты тоже был бы менее смелым. Но я вовсе не поэтому сказал, что ты дурак, Саймон.

– Твой отец хотел сказать, – сухо заметил Джеффри, – что наше отсутствие на совете может не достигнуть никакой цели и лишь разозлит короля. Мы уже прибегали к такому способу, и все безрезультатно. Теперь, поскольку Генрих в любом случае придет в ярость, имеет смысл откровенно рассказать ему, что мы думаем, и таким образом рассердить его. Если говорить о храбрости, то поступать так, как считает Иэн, значит, проявить большую смелость, чем просто злиться на расстоянии.

– Тут ты совершенно прав, – вставил Адам, сверкнув глазами. – Я уже было собрался вернуться в Тарринг, чтобы отдать приказ моим вассалам укрыться в своих замках, но идея Джеффри нравится мне куда больше, – сказал он, обводя взглядом всех присутствующих. – Во-первых, я скажу королю, что думаю о нем, о его поведении и его новых фаворитах, а потом перекрою доступ в свои замки.

– Тебе нужно будет хорошо опечатать их, если именно так ты собираешься действовать, – язвительно поддела Джиллиан.

Элинор засмеялась.

– Иногда ты так напоминаешь своего отца, Адам. Он мог проявить исключительную честность в самое неподходящее время, поэтому и закончил, пытаясь прошибить лбом каменную стену.

– Но не ставя своей целью укротить короля, милая, – с укором произнес Иэн.

– О, да, – продолжала настаивать Элинор. – Он так неумно действовал против последнего Генриха, что ему было приказано сидеть на своих землях и не высовываться, чтобы не случилось худшее.

– К сожалению, того Генриха и этого никоим образом нельзя сравнивать, – вздохнул Джеффри. – Один был мужчиной – иногда слишком опрометчивым, жадным и несправедливым, о чем я наслышан, но настоящим мужчиной во всех отношениях. Этот же – испорченный ребенок, который так и не повзрослел.

– Такой человек не годится для того, чтобы быть нашим королем, – произнес Саймон, поднимая голову. – Ричард Корнуолл, однако…

– Не дай Бог, Корнуолл услышит, что ты говоришь, – с предупреждением в голосе резко бросил Иэн. – Тогда он убьет тебя на месте. Генрих допускает много ошибок, но его нельзя упрекнуть в отсутствии любви к своему брату и сестрам, которые эту любовь возвращают сторицей. Ричард Корнуолл может встать на совете и при всех собравшихся во всю мощь своих легких громогласно прокричать, что его брат – трус и дурак, но он любит Генриха. Он никогда не выступит против него. Эта дверь закрыта, Саймон.

– Да, так оно и есть, – вынужден был признать Джеффри. – Я скажу лишь одно: если бы Генрих погиб в сражении с восставшими, Ричард продолжал бы преследовать их до тех пор, пока смерть не настигла бы последнего из них. Он не вступит на трон, пока жив Генрих, равно как и никогда не простит любого, даже отдаленно связанного с теми, кто явится причиной смерти его брата.

– Я знаю это, – уныло произнес Саймон. – Не понимаю, почему сегодня я говорю совсем не то, что думаю. Я лишь чувствую, что просто не сдержу себя, если не сделаю хоть что-нибудь!

– Единственное, чего ты мог бы добиться, находясь в таком настроении, – это нанести вред, – заметил Иэн. – А почему бы тебе не вернуться в Уэльс? Ты ведь влюблен в эту землю. – Иэн на секунду замолчал от недоумения, увидев, как побледнело лицо сына. – Там сейчас самая прекрасная пора года. Без сомнения, мой брат по клану принц Ллевелин сможет подыскать для тебя чудненькую маленькую войну, если тебе так хочется рубить головы.

– Нет! – воскликнул Саймон и резко поднялся со своего места.