Верь только сердцу

— Да какой из меня охотник… Разве что на мух и комаров. Это только так называется — «охотничий», а в действительности просто небольшой скромный домик в глуши, подальше от людей и цивилизации, где можно отдохнуть от всего, спрятаться, побыть одному, подумать, помечтать. Я скупил здесь участок земли с этим лесом по самому себе не понятной причине. Просто поддался моде нынешних олигархов скупать все подряд — дома, квартиры, земли, целые деревни. Место мне это понравилось — тихо, природа красивая. Здесь летом особенно хорошо.

— А не страшно здесь одному? Вдруг набредет нежеланный гость, ладно, если медведь, а если плохой человек с черными мыслями?

— На этот случай существует охрана. Разумеется, и дом, и лес, и земли нельзя оставлять без присмотра. С нашим русским народом, который так и норовит, если не украсть, так основательно порушить, надо держать ухо в остро.

— Погоди, — взглянула она удивленно ему в лицо, — не хочешь ли ты сказать, что и сейчас в доме есть охрана?

— Сейчас в доме ее нет, — с усмешкой поспешил успокоить он ее, — но она была здесь еще полчаса назад и в данное время тоже недалеко. Но ты не напрягайся, все равно не обнаружишь никого. Работают профессионалы, которые мгновенно нарисуются, если возникнет надобность в их помощи, и которых никто не заметит, когда они не нужны.

— В берлоге, что ли, залегли?

— Почти. Выбрось из головы, не грузи себя. Какая нам разница, в конце концов. Только помни, что мы под неустанной защитой. Так что боятся нам здесь нечего.

— А я и не боюсь, — обняла она его, закрывая глаза, — пока ты рядом, мне ничего не страшно…

Он гладил ее по голове, по волосам, по тонкой спине. Нежность заполнила его всего без остатка. Она уже не умещалась в нем, переливалась через край. Какой счастье, что есть на белом свете эта девушка. Какое счастье, что она рядом с ним, любит его, смотрит на него таким преданным любящим взглядом. Как сберечь все это? Как не растерять, не разрушить это хрупкое неустойчивое состояние полной гармонии и просветленности в нашей суровой реальности? Эх, Алена, девочка моя сероглазая. Ты просто открыла настежь мне свое сердце, свою душу, доверилась полностью и счастлива тем, что есть сейчас. Любишь, любима и думаешь, что так будет всегда. А вот как будет дальше, никто не знает. И он не знает, что будет с ними. Только чувствует, что на его плечах уже лежит груз ответственности за нее, за них двоих.

На следующий день они проснулись рано. Одновременно, словно сговорились. Лежали в обнимку молча. Никаких слов не надо было. Она думала о том, что впервые в жизни спала не одна, а вдвоем. И это была самая прекрасная ночь в ее жизни. Да что там самая прекрасная, она просто не шла ни в какое сравнение ни с чем, что было в ее жизни до того. Чувствовала себя отдохнувшей, бодрой, голова была совершенно ясной и легкой, хоть и спала очень чутким, поверхностным сном. Постоянно просыпалась, чтобы убедиться, что это не сон, он действительно крепко спит рядом, даже похрапывает временами. Любовалась в темноте на него, легонько гладила и целовала его руки, плечи, грудь, опять засыпала, чтобы через короткое время в испуге проснуться: а правда ли это, не сон ли, не плод воспаленной фантазии, не привиделось ли ей?

Он лежал на спине, закинув руки за голову, чему-то мечтательно улыбался. Алена посмотрела на него и хихикнула.

— Ты похож на Адама. Такой же голый и красивый. Слушай, а ведь ты наверняка хочешь есть? Как я не подумала. Я сейчас соображу насчет завтрака. Ты лежи. Я принесу тебе в постель. Хочешь?

— Угу, — кивнул он.

На крошечной кухоньке, которую она вчера сразу и не заприметила, быстренько приготовила завтрак, благо холодильник оказался забит продуктами под завязку. Яичница с беконом и яйцами, кофе с молоком и несколько тостов с сыром. Все это расставила красиво на подносе и бегом на второй этаж, к нему.

Глава 18

На третий день после обеда она уехала. Он позвонил по телефону, и тут же за ней подъехала машина. «Я останусь еще на сутки, а то получится подозрительно, если мы одновременно вернемся домой. А ты, пока едешь, подумай над тем, что будешь врать Свете и Ирине Аркадьевне о своей поездке в Называевск». Проводил машину за ворота, вернулся в опустевший дом. Сразу стало одиноко. Неприкаянно побродил по дому, оделся, вышел на улицу. Снеговик весело улыбнулся ему и даже, как ему показалось, подмигнул. «Тебе, старик, хорошо, — позавидовал ему Вячеслав Вадимович, — с тобою рядом вон какая красотка-снеговиха. А моя красотка укатила». «И что с того, — ухмыльнулась снежная рожа, — она же укатила в твой собственный дом, а не абы куда. Завтра вечером ее и увидишь». Тоже верно. Но все равно, без нее все плохо.

Опять развел огонь в камине, выключил свет. Сидел, смотрел на языки пламени, вспоминал, то улыбаясь, то хмурясь.