Верь мне и жди

Я понимала, ей необходимо выходить из дома, отключаться от постоянных забот, от сиюсекундного. Без скрипки Марина не могла жить. Как только возобновились концерты, она почувствовала себя спокойнее, увереннее. И мне показалось, уже не так тосковала по Саше.

Как-то я опять взялась уговаривать ее сообщить Саше о дочке. Подруга иронически улыбнулась:

— Зачем? Хочу ли я быть с ним? Нет. К чему тревожить его покой и вносить разлад в крепкую семью?

Я несколько удивилась:

— А ты не хочешь быть с ним? Не бравируешь?

Моя гордая подруга ответила:

— Знаешь, что писала о мужчинах Цветаева? Сейчас зачитаю, не помню наизусть.

Она взяла с полки книгу и безошибочно открыла ее на нужной странице:

— Вот слушай. «Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, заботы о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине? У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа». Что скажешь?

Любимый, я, конечно, не могла с ней согласиться. Но у меня не было детей, а быт неприхотлив. Мы немного поспорили с Мариной, однако цитату я запомнила и отметила у себя в цветаевском томике.

Надо сказать, что до встречи с Мариной я была равнодушна к поэзии Цветаевой, а некоторые факты ее биографии даже вызывали стойкое неприятие. Но теперь, через Марину, я как-то прониклась этой удивительной личностью, почувствовала ее. Моя подруга была чем-то похожа на свой любимый образ.

…А ты путешествовал по Мексике, Перу, еще каким-то экзотическим странам. Забирался в горы, встречался с шаманами и разными святыми людьми, гуру. Звонил крайне редко, когда выпадала возможность. По твоему голосу я чувствовала, что ты выздоравливаешь. Прошло много, много времени, и мне уже начинало казаться, что ты мне приснился или я выдумала тебя, как героя написанного романа. Реальность путалась с вымыслом.

Незадолго до твоего возвращения — а это был уже ноябрь — позвонил Олег.

— Ну что, ты уже видела?

— Что? — не поняла я.

— Свою книгу на полках магазинов?

— Как?! — Я даже вскочила с кресла. — Вышла?

— Значит, не видела, — констатировал Олег. — Вышла два дня назад. Рада?

— Не то слово! — честно ответила я.

К тому времени я уже утомилась ждать, слишком велико было нетерпение. Первые месяцы я без конца заглядывала в книжные магазины и все ждала того момента, когда увижу свою фамилию на корешке книги. Мне это даже снилось. Потом немного успокоилась и ограничилась тем, что смотрела в Интернете, на сайте издательства, книжные новинки. И все же, как водится, пропустила этот сладостный миг. Услышав новость, я торопливо попрощалась с Олегом, пообещав ему перезвонить, наспех оделась и понеслась к ближайшему книжному магазину.

Войдя с трепетом в небольшой, но популярный магазинчик у метро, я не стала ничего спрашивать у продавцов, сразу прошла к нужным полкам. Как долго я мечтала, что увижу здесь, среди книг известных писательниц, свой роман! Мои руки, перебирающие корешки, тряслись от волнения, давление подскочило сверх меры. В глазах рябило от названий, и я уж было хотела обратиться к консультанту, но тут увидела свою фамилию. С замиранием сердца я взяла книгу с полки и невольно усмехнулась. На обложке красовалась парочка, застывшая в невообразимой позе. Что ж, любовный роман оформлен соответствующе. Только я никак не могла представить кого-то из своих знакомых или друзей, кто покусился бы на такую обложку.

Нет, эти соображения не помешали мне насладиться торжеством и упиться счастьем сбывшейся мечты! Как это, оказывается, похоже на любовь с ее надеждами и ожиданиями! Я летела домой, прижимая к себе три небольшие книжки в твердом переплете (купила все экземпляры, что были в магазине).

И когда ты вернулся, я, едва опомнившись от объятий и поцелуев, протянула тебе свою первую книгу.

— Что это? — с недоумением смотрел ты на фривольную обложку.

— Мой роман! Я сияла сверх всякой меры.

— В каком смысле?

— Я его написала!

— Шутишь?

— Да нет же! — воскликнула я. — Я писала его полгода, а пока ты ездил, книжку издали. Вот…

Меня уже немного расстраивало, что ты не понимаешь и не разделяешь моей радости.

— Что, правда, сама? Написала?

Я кивнула, с надеждой заглядывая тебе в глаза.

— Ну, ты молодчина! Не ожидал. Почитаю обязательно.

Я потянула книгу к себе:

— Это не мужское чтиво!

Ты не выпускал книгу из рук:

— Да плевать. Если ты написала, я должен прочесть. Мне же интересно!

Я сопротивлялась:

— Да плохая это литература, плохая! Дамские сказки.

— Вот и узнаем, чего хочет женщина!

— Ты и без того прекрасно знаешь.

— Неужели?

Наша шутливая перебранка завершилась форменным безобразием. Книга полетела на пол, мы тоже оказались на ковре. Я так стосковалась по тебе, что ничего не хотела знать, помнить, понимать…

Ты же был полон сил, загорелый, подтянутый, длинноволосый, весь какой-то возрожденный и помолодевший. Господи, что ты делал со мной! И какое это было счастье: растворяться в тебе до капельки, до донышка… Не знаю как, но я чувствовала в этот миг, что между нами никто не стоит, что ты — мой, мой.