Верь мне

По совету бригадира, Алексея Леонтьевича, Сергей отправился в заводской профсоюз. Выслушав его, председатель пообещал помочь хотя бы с пропиской, а вот комнаты обещать не мог — очередь на годы вперед, и все ждут.

Ну, тут сыграла роль уже заработанная Сергеем репутация — отсутствие вредных привычек, рабочая смекалка и готовность подменить заболевшего работника, слухи уже дошли до начальства, поэтому вопрос с пропиской решился довольно быстро.

А Сергею и нравилось проводить время на смене гораздо больше, чем сидеть в маленьком домике Розы Игнатьевны. На заводе была столовая, кормившая смены круглосуточно, и хорошие душевые, где вода была горячей и лить ее можно было, не опасаясь получить нагоняй от хозяйки. Поэтому в домик он приходил только отоспаться между сменами, постирать в старом тазу свои вещи и починить то, что накопила за время нахождения его на сменах.

— Серёжа, тут вот соседка моя, Галина Никитьевна, принесла кипятильник свой. Не работает, посмотри пожалуйста, может быть, можно починить?

— Хорошо, Роза Игнатьевна, положите пока на окно, я сейчас на почтамт схожу, своим хочу переговоры заказать, а после приду и починю, — устало отвечал Сергей, но никогда не отказывал в помощи.

За починку разных вещей, приносимых соседками Розы Игнатьевны, он всегда получал оплату — либо небольшую сумму денег, либо домашние заготовки в виде обворожительно пахнувшего домашнего сала или колбасы, пирожки или другую выпечку. Только сама хозяйка никогда ничем не платила постояльцу, по-видимому, считая, что он и так ей должен, потому что живет в её дворе, хоть и за оплату.

Но Сергей ничего не просил за свою помощь, считая, что если кто захочет, то сам отблагодарит. Зато у него появились разные инструменты, которые соседи ему отдавали просто так, потому что никто ими не пользовался, некоторые были отличного качества, почти новые и очень ему пригождались.

— Ехал бы ты домой, Сережа, — в телефонной трубке слышался родной голос тёщи Меланьи Фёдоровны, — Женька в первый класс пошла, растёт девчонка сиротой при живом отце. Да и мы уже старые, долго ли нам осталось. А так, вместе все будем, где ты нам помощник, где мы тебе. Ворочайся домой! Тем более, что с общежитием вопрос когда еще решится, да и решится ли вообще. Дед вот тоже тебя ждет домой, ты ведь нам как сын.

— Мама, да я ведь уже и квартиру нашу заводу сдал, куда мне возвращаться, — Сергей и сам скучал, но уж очень хотел обжиться в понравившемся ему городе, — А вопрос с общежитием я обязательно решу — я у руководства на хорошем счету. Разряд вот скоро обещают поднять, да и два рацпредложения уже внёс! Это ведь всё мне зачтется обязательно! А как жильё получу- Женьку заберу сюда, вместе будем.

Меланья Фёдоровна горько вздыхала, видимо не время было еще возвращаться её зятю домой, к дочке… Но голос его звучал с каждым разом все живее, и Меланья понимала, Сергея отпускает горе после смерти жены, он снова начинает дышать, начинает жить…

— Коля, может и хорошо, что не едет он сюда, — говорила она мужу за вечерним чаем, — Память здесь ему дышать не даст, а там он далеко, не так ему больно. Что здесь — остался бы, да и спился! А там ведь ни капли не пьёт, работает. Пусть уж лучше там… А Женьку сами вырастим, что теперь.

— Да права ты, конечно, — задумчиво басил Николай Николаевич, — Только ведь мала девчушка еще совсем, а мы с тобой… немолодые чай уж! Сколь протянем? А Женьке сколько горя, что случись с нами — и мать потеряла, и отец оставил. Уехал, еще и нас не станет…

— Ничего, протянем, мы с тобой еще ничего, — смеялась в ответ Меланья, — Да и Лялька с Вадимом у нас есть, они Женьку не бросят!

Меланья Фёдоровна говорила о своей младшей дочери Елене и её муже Вадиме. Лялька вообще-то по паспорту была Еленой Николаевной, но с самого младенчества была прозвана Лялей своей прабабушкой, матерью Николая Николаевича. Елена Николаевна работала в школе, и даже там её все звали Ляля Николаевна — уж каким непостижимым образом просочилось это имя вместе с ней в одну из городских школ — никому неведомо.

Ляля любила свою сестру, трудно и болезненно переживала её уход, и свою племянницу Женю нежно любила, её муж Вадим тоже любил и баловал осиротевшую девочку. В свои двадцать пять Ляля была бездетна — врачи разводили руками, уверяя, что всё хорошо, поэтому Женька была для Ляли как дочка. Потому не без основания надеялась на младшую дочь Меланья, хотя всё-таки надеялась, что успеют еще они с мужем вырастить внучку.

Глава 6

— Сергей, ты не спишь? Ты же после ночной пришел? — было часа три пополудни, когда в чуть приоткрытое окно к Сергею заглянула Роза Игнатьевна.