Долго шли бульваром, повернули обратно.
С грохотом трамвая слились злые слова.
Кажется, я назвала Вас развратным,
Заявила, что отныне я для Вас мертва.
Что мою любовь Вы растоптали сами,
Что в душе только презренье и брезгливость…
Вы как-то сжались под моими словами,
Да изредка взглядывали по-детски боязливо!
Но, когда я хотела одна уйти домой, —
Я внезапно заметила, что вы уже не молоды,
Что правый висок у Вас почти седой, —
И мне от раскаянья стало холодно.
Электрическим фонарем вспыхнуло прошедшее,
Нежность иглою сердце пронзила;
Я робко взяла Вашу руку, – и воскресший,
Вы растроганно твердили: «милая, милая!..»
Надежда Львова
«Мне заранее весело, что я тебе солгу…»
Мне заранее весело, что я тебе солгу,
Сама расскажу о небывшей измене,
Рассмеюсь в лицо, как врагу, —
С брезгливым презрением.
А когда ты съежишься, как побитая собака,
Гладя твои седеющие виски,
Я не признаюсь, как ночью я плакала,
Обдумывая месть под шприцем тоски.
Софья Парнок
«Какой неистовый покойник!…»
Валерию Брюсову
Какой неистовый покойник!
Как часто ваш пустеет гроб.
В тоскливом ужасе поклонник
Глядит на островерхий лоб.
Я слышу запах подземелий,
Лопат могильных жуткий стук, —
Вот вы вошли. Как на дуэли,
Застегнут наглухо сюртук.
Я слышу – смерть стоит у двери,
Я слышу – призвук в звоне чаш…
Кого вы ищете, Сальери?
Кто среди юных Моцарт ваш?
Как бы предавшись суесловью,
Люблю на вас навесть рассказ…
Ах, кто не любит вас любовью,
Тот любит ненавистью вас.
Федор Сологуб
«Зальдивши тайный зной страстей, Валерий…»
Зальдивши тайный зной страстей, Валерий,
Ты назвал сам любимый свой цветок.
Он ал и страстен, нежен и жесток,
Во всем подобен он тебе, Валерий.
И каждый день одну из криптомерий
Небрежно ты роняешь на песок.
Сковавши тайный зной страстей, Валерий,
Ты назвал сам любимый свой цветок.
Елена Сырейщикова
Моему жестокому милому мальчику Валерию