Венок Брюсову. Валерий Брюсов в поэзии его современников

В с е м ы к а к б у д т о н а р о л и к а х

с в а л и т ь с я л е г к о н о с е й ч а с

м ч а т ь с я и в е с е л о и с к о л ь к о

д а м л о р н и р у ю т о т м е н н о н а с

н а ш г е р б у к р а ш е н л и к е р а м и

и м ы д е р з к и е д у ш а с ь ш и п р о м

и щ е м ю г и ю л я и в о в с е м ф о р м у

м ч а с и л о ю о т к р ы т о к л и п п е р

з н о й н о з н а е м ч т о в с е ю н о ш и

и в с е п о ч т и г о в о р ю б е з у с ы е

у т в е р ж д а я э т о ч а ш к у п у н ш а

п ь е м с р а д о с т ь ю з а Б р ю с о в а

<1913>

Дмитрий Абельдяев

«Поэт-сладкопевец, не зная меня…»

Поэт-сладкопевец, не зная меня,

Ты «тени» моей подал руку…

Красив был твой жест. Я узнал в нем тебя.

Он мне врачевал мою муку,

Он сбросил оковы с рыдающих дум…

Ваятель скульптурного слова!

В тебе я почувствовал эллина ум,

И люб мне твой образ, и струн твоих ропщущих шум,

Пера возрожденный Канова!

<1913>

Владимир Эльснер

Валерию Брюсову

Ты, русской речи Всадник Медный,

Стоишь над нами вознесен,

Вперяя взоры в заповедный,

Еще не завершенный сон.

И что тебе хвала ли, зависть,

И новых Кассиев клинки;

Любовнику нетленной славы —

Столетья нашего венки.

<1913>

Сергей Бобров

Валерию Брюсову

Когда душою угнетенною

Владеет сон людских речей,

Какою песнью благовонною

Тебя приветить мне милей!

Но в зала прелести размерные

Ты появляешься – ничей

В неуследимые, неверные

Мельканья взоров и огней.

И остро резок лоб морщинистый,

Скулы безумный поворот: —

И ты уже над влагой тинистой,

Над зыбями запевших вод.

Сжимают четко руки тонкие

Здесь летопись судьбы твоей.

О, эти строки меднозвонкие,

Рыданья родины моей!

И – после тяготы томительной

И переменчивых сует —

Своею влагою целительной

Ты указуешь грани бед.

И голос предостерегающий,

Прельстительные вызвав сны,

Встает, как призрак быстротающий

Неизреченной тишины.

<1913>

Надежда Львова

На Сайме

Сайма ласкает почти успокоенно…

Сурово нас встретила старая Сайма.

Задорные волны, серея, ревели,

И в такт с перебоями лодки качаемой

Свистели и пели столетние ели.

И чайки стонали от счастья и страха,

И падали стрелы расплавленных молний.

За маленьким островом спряталась Рауха…

Лишь небо, да мы, да гремящие волны!

Вся Сайма гремела торжественно-стройно

Безвестного гимна суровые строфы…

А сердце смеялось почти успокоенно,

Забыв о пройденной дороге Голгофы.

11 июня 1913

Надежда Львова

«Долго шли бульваром, повернули обратно…»