Вениамин Франклин

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ МАРКА ТВЭНА ВЕНІАМИНЪ ФРАНКЛИНЪ

"Не откладывай на завтра, что также хорошо можешь сдлать посл завтра".

В. Ф.

Это былъ одинъ изъ тхъ людей, которыхъ называютъ философами. Онъ представлялъ изъ себя близнецовъ въ одномъ лиц, ибо одновременно родился въ двухъ разныхъ домахъ города Бостона. Дома эти существуютъ и до сегодня, съ прибитыми на нихъ дощечками, на которыхъ имются надписи, подтверждающія означенный фактъ. Собственно, дощечки эти никому не нужны, такъ какъ жители города, во всякомъ случа, считаютъ себя обязанными показывать оба дома всмъ прізжимъ, иногда даже по два раза въ одинъ и тотъ же день. Человкъ, увковченный этими памятниками, былъ злонравнаго характера и уже очень рано пустилъ «въ публичную продажу свои таланты, при посредств изобртенныхъ имъ «максимовъ и афоризмовъ», которые были разсчитаны спеціально на то, дабы причинить страданія подростающему поколнію всхъ послдующихъ вковъ. И вс его, даже самые обыденные поступки клонились къ тому, чтобы вызвать подражаніе имъ въ юношахъ, которые, не будь этого, можетъ быть, и могли бы быть счастливыми.

Побуждаемый тми же самыми намреніями, онъ родился сыномъ мыловара, не имя къ тому, очевидно, никакихъ другихъ основаній, кром желанія, чтобы къ стремленіямъ всхъ другихъ юношей, старающихся стать чмъ-нибудь, относились всегда съ пренебреженіемъ, разъ только они не оказываются сыновьями мыловаровъ.

Съ злосностью, не имющей въ исторіи ничего себ подобнаго, онъ цлый день проводилъ за работой и просиживалъ ночи напролетъ, длая видъ, будто изучаетъ алгебру при свт мерцающаго огня, и все это опять таки — для того, чтобы другіе юноши длали тоже самое, если только они не хотятъ быть замученными примрами удивительной усидчивости Веніамина Франклина. Мало того, онъ пріучилъ себя довольствоваться хлбомъ и водою, а во время обда изучать астрономію, — обстоятельство, породившее впослдствіи многочисленныя страданія милліоновъ дтей, отцамъ которыхъ довелось познакомиться съ пагубными біографями Франклина.

Его принципы были проникнуты ненавистью къ юношамъ. До сихъ поръ ни одинъ изъ нихъ не можетъ сдлать ничего самаго естественнаго въ его возраст, чтобы тотчасъ же не споткнуться объ одинъ изъ вчныхъ афоризмовъ Франклина и не выслушать тутъ же длиннйшую о немъ рацею. Если мальчикъ купилъ себ на 2 цента орховъ, то отецъ его говоритъ: «А ты подумалъ-ли, мой сынъ, что сказалъ Франклинъ: Береги грошъ — черезъ годъ будешь имть копйку», — и вся прелесть орховъ исчезла! Если посл добросовстнаго труда мальчикъ думаетъ поиграть волчкомъ, отецъ цитируетъ ему: «Развлекаясь, самъ у себя воруешь время». Сдлаетъ онъ что-нибудь хорошее, никто не вздумаетъ его похвалить за это, ибо «добродтель въ самой себ заключаетъ свою награду». И вотъ, мальчика травятъ до смерти, лишая его даже законнаго отдыха только потому, что однажды Франклинъ въ минуту злостнаго вдохновенія изрекъ;

«Пораньше ложись и пораньше вставай, — будешь уменъ, и здоровъ, и богатъ!»

Можетъ-ли какой-нибудь юноша согласиться быть умнымъ, здоровымъ и богатымъ на такихъ подлыхъ условіяхъ! Человческій языкъ не въ силахъ изобразить то мученіе, которое я претерплъ, когда мой отецъ задался мыслію испытать на мн справедливость этого изрченія. Мое теперешнее состояніе общей слабости, значительнаго убожества и душевнаго разлада — таковъ естественный результатъ этой попытки. Мои родители имли обыкновеніе будитъ меня, тогда еще мальчика, иногда даже раньше 9 часовъ утра, а между тмъ предоставь они мн наслаждаться естественной потребностью сна, я бы теперь, можетъ быть, совершалъ чудеса? Во всякомъ случа я бы наврное имлъ теперь собственное торговое заведеніе и пользовался бы всеобщимъ уваженіемъ.

И вдь какимъ опытнымъ выжигой былъ герой нашего повствованія!