Венгерский набоб

Фенимора уже просто трясло от бешенства. Тотчас же кинулся он на Абеллино, не жалея сил, градом непрерывных, хотя нерасчетливых, беспорядочных ударов осыпая его, чтобы утомить. Всякую осторожность он позабыл, лез чуть не на саблю противника и, наконец, в апогее безумства, презрев и секундантов и правила, прямой выпад сделал ему в грудь.

- Ах! Саблю долой, выбейте ее у него из рук!

И все четыре секунданта обратили оружие против него.

- Вы трижды нарушили правила, - заявил Конрад, - и лишаетесь права продолжать бой. Сатисфакция дана, и мы засвидетельствуем, что долг чести Абеллино выполнил.

- Оружие в ножны! - решительным тоном предложил противникам Кечкереи.

В ответ Фенимор встал в позицию, точно собираясь драться со всеми пятерыми. Действие тем более странное, что особой физической силой он не обладал, напротив, был скорее слабого сложения.

- Ну ладно. Абеллино саблю положит, и поединок окончен.

Секунданты окружили Абеллино, уговаривая сложить оружие.

Уже готовый уступить, Абеллино поворотился, чтобы вложить саблю в ножны.

Никого в это мгновение не оказалось между ним и Фенимором.

И тот, улучив момент и забыв обо всякой рыцарской чести, что можно объяснить разве лишь крайней яростью да троекратным выводом из боя, ринулся на противника с тыла и в спину поразил его.

Хорошо еще, что сабля наткнулась на лопатку, иначе Абеллино был бы пронзен насквозь.

- Ах, подлый убийца! - вскрикнул от внезапной боли Карпати и обратил свою не вложенную еще в ножны саблю против Фенимора.

Тот, не разбирая ничего, еще раз попытался пронзить противника, но сабля лишь скользнула по его плечу, сам же он с разбега налетел на выставленный клинок, который и вошел в него по самую рукоять слепо, бесчувственно, неотвратимо. Некоторое время стояли они неподвижно, глядя в упор друг на друга; один - смертельно бледный, с гаснущим взором и хладеющими устами, уже добыча могилы, поддерживаемый лишь саблей, вонзившейся в сердце... Потом оба рухнули наземь.

Кто следил в последние годы внимательно за летописью жизни образованного нашего общества, знает: Подобная дуэль - не химера поэтического воображения.

Умер Фенимор мгновенно, без единого звука и движенья, без тени страдания на лице. Абеллино же пролежал со своей раной еще месяц. По выздоровлении доброжелатели посоветовали ему проветриться немного за границей, пока не утихнет шум, вызванный дуэлью. Но не в просвещенном каком-либо государстве - там быстро хватают тех, кто любит пошуметь и у кого слишком много кредиторов, а где-нибудь на сказочном Востоке.

И Абеллино через несколько дней отправился к гробу господню - в Палестину - грехи замаливать, как в шутку говорят.

Туда мы за ним не последуем, все равно он издаст путевые записки по возвращении.

Счастливый же - и даже слишком - набоб, Янош Карпати, отбыл со своей красавицей женой в Карпатфальву.

С ними мы вскоре повстречаемся или услышим про них.

17. ОДНО ОТЕЧЕСТВЕННОЕ УСТАНОВЛЕНИЕ

Распущено собрание, разъехалось досточтимое дворянское сословие, исчезли вдруг с людных улиц побрякивающие шпагами правоведы в черных своих атиллах, отцы отечества в доломанах с золотой шнуровкой и лебяжьей опушкой, кареты с нарядными дамами; двери домов опять запестрели унылыми объявлениями: "Сдается внаем"; торговцы обратно на склады поубирали модные свои материи, на которые возлагалось столько надежд; опустели и кофейни, где там и сям лишь несколько завсегдатаев маячит, подобно ягодам омелы на оголенных ветках. Затих город, и смело можно днем выходить на улицы, не боясь попасть под колеса экипажа или быть сбитым в грязь каким-нибудь прохожим, а спящих мирным сном уж не будит по ночам громогласное пение непоседливых повес, что вдесятером - вдвадцатером шествуют под руки во всю ширину по мостовой, дергая у каждой двери за колокольчик и выбивая окна. Не нужно больше и молодых девушек караулить, шпыняя их, что сидят на подоконниках часами; не надо дрожать, как бы из-за серенад этих при факельном свете весь город не спалили... Словом, Пожонь снова обрела привычный мирный вид, и потесненные было в общем мнении лицейские и академические юноши опять восстановили прежнюю свою репутацию.