Венец падшего Паладина

Только сейчас начала осознавать, что моё дыхание давно не ровное и равномерное, как у него. Частое и порывистое. Пульс отбивал удары по вискам. Но ничего больше не происходило.

- Арт, – позвала тихо.

 Завела руки назад и обхватила его шею, прижимаясь к нему плотнее.

- Я смогу продержаться сегодня… - снова вернулся он к словам песни, только теперь на альтеррском общепринятом.

Его пальцы вновь пустились в путешествие по моему телу, исследуя область шеи. К ним присоединились и его губы, дарящие нежные короткие поцелуи.

- Арт, - уже не зов, откровенная мольба с моей стороны.

Не была уверена, что справлюсь с болью, но стремиться к этому буду точно.

-    Help me, I'm holding on for dear life... - совсем неразборчиво произнёс архивампир.

Прекрасно понимала, что это просто текст песни, но на краю сознания откровенно мечтала, чтобы это относилось и к нам. Хотелось быть ближе, желала ощутить чужие прикосновения не только на лице и шее.

Мне так необходимо переступить этот порог...

-    Арт, - взмолилась повторно.

Не в силах больше ждать его решения, повернулась к супругу лицом.

-    Я смогу, - предупредила о своих намерениях, но в светло-зелёных глазах читалось неверие, потому пришлось добавить. - Смогу, - вспомнив слова аксартонского кронпринца о том, что снять браслет у меня получиться одним единственным способом, добавила ещё: - Рано или поздно мне всё равно придётся пересилить этот артефакт. Амит ясно дал это понять, и уж лучше, если ты будешь рядом со мной в этот момент, чем я буду загибаться от боли в одиночестве.

Архивампир резко выдохнул и замер. Он прикрыл глаза и перестал дышать, словно принимал какое-то решение.

-    Будет очень больно, Ева, - тон прозвучал с явным намёком на надежду получить отказ.

-    Знаю, - прошептала, приподнимаясь на носочки. - Но ты же рядом, - добавила, разбавляя слова поцелуем.

Лёгкий разряд вновь поднялся от ступни и растворился в районе внутренней стороны бедра.

«Ну, всё! Бездна, как ты достал!», - бросила мысленный вызов обсидиантовой штуковине, изрядно портившей мне нервы.

Венец уколол холодом в знак поддержки и одобрения. По запястьям разлилась тепловая волна, растворяя появившийся озноб по коже. Ошеломляющий в своём единстве коктейль ощущений заставил невольно застонать и впиться в ледяные мужские губы, ища поддержки. Мой порыв тут же оказался подхвачен. Прохладные пальцы зарылись в мои волосы, на грани мучительной пытки вжимаясь в кожу и заставляя отклонять голову назад. Пленительные страждущие поцелуи оттенялись контрастными неспешными ласками. Каждое прикосновение Арта отзывалось во мне как эмоционально, разжигая всепоглощающий огонь желания, так и физически, заставляя чувствовать безграничную боль. Последнее чувствовалось настолько остро, что я едва могла устоять на ногах и удержать разум в реальности. И чем нестерпимее становилась пытка, тем сильнее я цеплялась за единственного мужчину, в котором хотела найти спасение. Казалось, даже тесная ткань платья болезненно отзывалась в груди, мешая дышать.

Всё смешалось, заворачиваясь в ошеломляющую воронку, затягивающую меня всё сильней и сильней в новый мир, где нежность может быть жестокой, где ласка может быть грубой, где притяжение заставляет отталкивать, где боль может приносить самые сладкие ощущения.

С утончённой медлительностью его руки расшнуровывали шнуровку корсета. Под платьем верхняя часть нижнего белья отсутствовала. Мужчина покрывал лёгкими скользящими поцелуями каждый освободившийся участок кожи, а аксартонский артефакт, словно приняв дуэльную перчатку, с каждой минутой доказывал мне, что он сильней ведьминской воли. Разряды были так сильны, что постепенно я уже теряла счёт тому, сколько их и с какой периодичностью они возникали...

Круговорот из боли, холода, тепла и страсти закручивался во мне всё сильней и сильней. Постепенно перед глазами всё поплыло. Мне уже не по силам ничего произнести. Единственное, что получалось - лишь жалкий стон. И именно в тот момент, когда я уже была готова сдаться, новая сокрушительная волна эмоций, словно цунами обрушилась на моё сознание. Сверхновый мощный поток чужих чувств ворвался в мой разум, сметая за собой всё, что чувствовала до этого. Он обрушился, уничтожая все барьеры. Боли просто не стало - я не ощущала даже холода. Остался лишь огонь. Всепожирающее пламя, которым поделился со мной супруг, накрыло с лихвой.

Мои пальцы почти не слушались, когда я сдёргивала с широких крепких плеч пиджак. Они словно онемели, не позволяя отвлекаться на осязание иных прикосновений, когда расстёгивала белую льняную рубашку и стаскивала её, отправляя к пиджаку.

-    Арт, - снова умоляла я, выгибаясь до немыслимых пределов.