Венец лжи (ЛП)

Испугавшись за его сердце, я уже хотела замолчать, взять свои слова назад, и сказать ему, что все это недоразумение; что это я солгала. Только он вдруг шокировал меня вопросом:

— А ты можешь оказаться беременной?

Папа устремил на меня проницательный взгляд, который я часто у него видела. Для человека, добившегося огромного успеха в бизнесе, он так увлекся своими фантазиями и прочими закидонами, что я и забыла, насколько он умен, что ни одна сделка не проходила без его пристального внимания.

— Зачем ему лгать о твоей беременности, если вы на самом деле не вместе?

Я поджала губы. На это у меня не нашлось ответа.

Он понизил голос, оглянувшись на остальных посетителей необычного ресторана, где подавали полезные салаты и легкие обеды. Потолок был расписан под полог дождевого леса. Окна украшали картины с изображением свисающих коат, а с люстры иногда свешивался питон. (Коаты — род приматов из семейства паукообразных обезьян — Прим. пер.)

— Теперь скажи мне правду, Пуговка Белль.

Я покачала головой.

— Я… нет. Мы не вместе.

— Но были.

— Мы не помолвлены. Это все, что тебе нужно знать.

— В любом случае, пока. Признаю, это было немного поспешно, и сегодня я собирался обсудить его намерения и побольше о нем узнать, но ты не можешь отрицать, что он тебе интересен и ты ему тоже. Это написано у тебя на лице, Элль.

Мне не понравилось, как это прозвучало.

Что написано у меня на лице?

Напряжение от общения с Грегом или страх от общения с Пенном?

Я очень устала от сложностей. Мне хотелось снова быть одной без мужчин, которые все портят.

Отмахнувшись от этого неприятного откровения, я наклонилась к нему.

— Если я попрошу тебя кое-что для меня сделать…ты сделаешь?

Папа ответил, не задумываясь.

— Все, что угодно. Ты это знаешь, — он накрыл мою руку своей ладонью. — Только скажи.

— Найми частного детектива.

— Что?

— Наведи справки о Пенне Эверетте.

— Зачем? — прищурился отец. — Он тебя обидел? Что-то случилось?

Папа оглядел меня с ног до головы так, будто мог увидеть синяки и проступки, и был готов застрелить парня на дуэли.

— Нет, но что-то здесь не так. Прошлой ночью кое-что произошло. Это напомнило человека, которого арестовали тогда в Центральном парке.

Отец замер.

Он убрал руку, выпрямившись в кресле.

— Я думал, мы договорились, что с этой чепухой покончено. Ты сделала все возможное, чтобы найти того парня. Я возил тебя по судам и полицейским участкам с одним расплывчатым описанием. Я был очень терпелив, Элль. Я согласился с твоим желанием его отыскать, но нам это не удалось. Я думал, ты об этом забудешь.

«Это ты так думал. А я все еще его ищу. Все еще надеюсь».

— Я забыла. Но мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь навел справки о прошлом Пенна. Откуда он, кто его родители, чем он занимается? Ради всего святого, у него есть судимость? Я что, о многом прошу?

— Вовсе нет, — скользнул по моей шее знакомый сексуальный, властный голос. — На самом деле, если ты это сделаешь, а именно спросишь меня, то я с радостью заполню эти пробелы, и вам не придется никого для этого нанимать.

— Ах, мистер Эверетт. То есть Пенн, — мой отец встал, протягивая руку в знак приветствия. — Рад сова тебя видеть.

Я сидела в кресле с прямой, как струна, спиной, не извиняясь за то, что только что подслушал Пенн, хотя больше всего на свете мне хотелось съежиться от стыда.

Пенн пожал папе руку, а затем обратил на меня долгий взгляд своих темных глаз.

— Давай, Элль. Я пригласил вас сюда, чтобы вы могли задать свои вопросы. Чтобы мы могли поговорить, и наши отношения вышли из разряда чисто физических.

Я побледнела, взглянув на папу. Пенн только что признался, что у нас были сексуальные отношения.

Мой отец слегка поморщил нос, а затем откашлялся и предложил Пенну сесть рядом со мной.

— Да, разговор был бы очень кстати. Думаю, это отличная идея.

Он свирепо посмотрел в мою сторону. Его пристальный взгляд сказал все без слов: «Хочешь что-то узнать? Сейчас самое время… ну так спрашивай».

Глава двадцать седьмая

С каждой прошедшей секундой, груз моих вопросов становился все тяжелее.

Эта показная встреча за обедом продолжалась уже сорок минут, за это время официантка в ярко-оранжевой униформе приняла наши заказы: папа выбрал вьетнамский салат из свинины, Пенн — тайскую лапшу с говядиной, а я — рыбу под манговым соусом сальса.

Вскоре искусно приготовленные блюда были поданы, и пока мы ели, Пенн с моим отцом разговаривали о трудностях игры в гольф и, в связи с этим, о самых лучших курсах, которые Пенн планировал посетить со своим покровителем, когда тому станет лучше, а также о других скучных глупостях и отвлеченных темах.

Ни разу он не упомянул Стюарта — своего сына.

Ни слова не сказал о Ларри — его друге/брате/отце/тайном любовнике.

Ни слова о прошлом, которое так тщательно скрывал.

К концу обеда во мне уже так сильно кипел гнев, что я никак не могла его остудить, сколько бы воды ни выпила.