Венец лжи (ЛП)

— Возражаю? — отец вскочил, хлопнув в ладоши. — Да я в восторге. Подумать только, наконец-то у Элль есть плечо, на которое можно опереться. Мужчина, который добился собственного успеха и не позволит никому воспользоваться ею и ее компанией в своих интересах.

Меня это начинало раздражать. Он говорил обо мне, словно о кисейной барышне, которую нужно защищать от больших страшных людоедов, а не как о способной деловой женщине.

Но я не могла винить его за искреннюю радость от мысли, что я буду так же счастлива, как и он с мамой. Мне просто претило то, что все это неправда. Мы с папой очень похожи, но в том, что касается сентиментальности и мира грез, я больше не терпела надуманностей.

Я поверила в ту безумную вспыхнувшую искру между мной и незнакомцем. Я умоляла отца помочь мне перевернуть город с ног на голову и найти его. Сложно даже представить, сколько раз я засыпала в слезах, молясь, чтобы папа помог мне в поиске единственного человека, рядом с которым я почувствовала себя собой, такой живой и настоящей во всех смыслах.

Но он отказался.

Конечно, сначала отец помогал. Он ходил со мной в местные тюрьмы и стоял рядом, пока я сбивчиво бормотала что-то о толстовках, густых щетинах и спасении в переулке. Но его обычно безграничное терпение оказалось очень недолгим.

Однажды вечером я, наконец, заставила его признаться в нежелании помогать, когда пригрозила ему, что, если он продолжит препятствовать мне в поисках незнакомца, я продам свои акции «Бэлль Элль» и уйду из компании.

Достаточно было двух предложений, чтобы понять, какой он упёртый. Я до сих пор помнила их ясно, как день:

«Я достаточно потакал тебе, Элль. Пора тебе забыть об этом парне и двигаться дальше, — добродушное выражение его лица сменилось суровостью. — Он преступник. Если ты думаешь, что я позволю встать у руля моей компании человеку с судимостью, то плохо знакома с нашим моральным кодексом».

Вот тогда…в общем, тогда и настал конец моих поисков и переход из детства во взрослую жизнь. Незнакомец был для меня чем-то светлым, но мой отец видел в нем лишь ярлык, навешенный на него обществом.

Даже если бы я его нашла, мне бы никогда не позволили испечь ему блинчики с черникой или уложить его спать в гостевой комнате. При всей доброте моего отца, у него, как ни странно, был такой недостаток. И это обидело меня так, что словами не передать.

Мне было невообразимо горько, когда папа подбежал и пожал Пенну руку.

— Поздравляю. Я так счастлив за вас обоих, — с блестящими от слёз глазами он стащил меня с дивана и обнял. — Пуговка Бэлль, я так… я… словами не описать, как много это для меня значит. Знать, что тебя будут обожать и беречь, и, когда я уйду, ты останешься не одна.

Он так сильно стиснул меня в своих объятьях, что я не могла вздохнуть.

Я похлопала его по спине, разрываясь между тем, что мне сделать: поступить честно, сказав ему все здесь и сейчас, или ждать, пока эта ложь разрастется, как снежный ком, и, в конечном итоге, убьёт его, когда правда выйдет наружу. Кроме того, меня терзала обида за то, что отец одобрил Пенна только потому, что тот богат и успешен (о чем еще никто толком не знал) и не судим. Он соответствовал требованиям. А незнакомец — нет.

Как бы мне ни было больно лишать его этой внезапно нахлынувшей радости, так этого оставить я не могла. Не могла и дальше убеждать его в том, что выбрала придуманную им мечту. Это всё Пенн, а не я. Папа умрет от горя из-за придурка, решившего, что может безнаказанно лгать моему отцу.

— Папа, можно с тобой поговорить? Наедине, — я бросила взгляд через плечо. — Помолвка — это не то, что ты думаешь. На самом деле, мы с Пенном не собираемся жениться.

— Что? — отец отстранился, его лицо исказилось от боли. — Но я думал…

— Она осторожничает, сэр. — Пенн встал с дивана и присоединился к нам. — Элль не верит в любовь с первого взгляда. Думает, что я пытаюсь Вас обмануть.

Он холодно усмехнулся.

— Чего она не понимает, так это того, что такому мужчине, как я, чтобы полностью раскрыться, необходимы гарантии. Чтобы распахнуть перед ней душу и показать все, что я могу предложить, мне нужно ее согласие на брак, — он печально покачал головой и, не обращая на меня никакого внимания, продолжил разговор с безнадежным романтиком — моим отцом. — Уверен, Вы понимаете. Как ни крути, мне кажется, Вы — человек, долгие годы живущий с разбитым сердцем.

Его тон смягчился, но за ним скрывалась твердая сталь.

— Ваша дочь может разбить не только мое сердце, но и весь мой мир. Что плохого в том, чтобы сделать ей предложение прямо сейчас, а затем с полной уверенностью показать все, что могу.

Я закатила глаза.

— Это полная чушь…