Венец лжи (ЛП)

Пока я изо всех сил пыталась угадать его историю, мой голод превратился в настоящее несварение желудка. Парень сгорбился, его живот перестал урчать. Кроссовки у него на ногах были изношены и сильно стерты, а это говорило о том, что он прошел длинный путь в поисках теплого угла. Его черную толстовку озарял серебристый отблеск Луны, отчего казалось, будто он облачен в жидкую ртуть.

Дрожащими руками я медленно развернула шоколадный батончик. От звука шуршащей обертки парень стиснул зубы. Услышав тихий шелест травы, я поняла, что незнакомец вовсе не так расслаблен, как кажется. Он был похож на голодного волка, который хочет напасть на свою жертву, но сдерживается…из последних сил.

Я не могла отвести от него взгляд. Не могла успокоить свое сердце, грозящее вырваться к нему сквозь грудную клетку и узнать, наконец его имя, всю его подноготную и, откуда у него такая власть надо мной.

«И что…между нами за…магия такая?»

Это то, что происходит между мальчиком и девочкой? Было ли это желание прижаться ближе и слушать, а также потребность обнять его и поцеловать, зачатком…не побоюсь этого слова…влечения?

Я усмехнулась.

Влечение?

Что ты знаешь о влечении, Элль?

Ты кабинетный романтик, не шарящий ни в чем, кроме расчетных таблиц и торговли.

Я полная идиотка, если думаю, что между нами что-то происходит — известное или неизвестное, уникальное или обыденное.

У меня в пальцах начал таять батончик. Живот скрутило; я сделала единственное, что мне оставалось. Мне следовало немедленно принять этот подарок, иначе незнакомец решил бы, что я считаю его голодным бродягой, и не потерпел бы жалости к себе.

Но весь батончик я съесть не могла, потому что, если этот парень бездомный, то что у него останется? На сколько ему хватит этих восьмидесяти долларов в городе, где все так дорого?

Разломив шоколадку пополам, я села и положила свою половину ему на колено.

— Спасибо.

Взглянув мне в глаза, он схватил батончик. Его взгляд скользнул по моему лицу, по губам и рукам. Пальцы незнакомца практически рефлекторно сжали этот кусок шоколадки, и на лице отразилось сомнение, не заберу ли я его обратно.

Парень медленно кивнул, принимая то, что мне известны его секреты, и соглашаясь поесть. По крайней мере, мы доверяли друг другу.

Я отвернулась, дав ему немного личного пространства.

Не торопясь, я откусила кусочек шоколада, нуги и карамели, изо всех сил стараясь сосредоточиться на вкусе, а не на физическом ощущении от его присутствия.

Это было невозможно.

Весь вечер — от благоухающего парка, до росистой травы и неразговорчивого мужчины, поглощающего половину шоколадного батончика, — запечатлелся у меня в памяти, словно старинная фотография, из-за поспешного кадра превратившаяся из размытой в резкую. Воспоминание, рожденное этим человеком, этой ночью и этим сладким лакомством. Я никогда больше не смогу гулять по Центральному парку, не вспомнив о нем и о том, как сильно он потряс мой наивный, скучный мир.

Я старалась есть маленькими кусочками, чтобы продлить удовольствие, и никак не ожидала, что незнакомец заговорит. Поэтому, когда тишину парка нарушил едва различимый шепот, я вздрогнула.

— Ты часто тут бываешь?

Мне захотелось рассмеяться. Это походило на банальный подкат. Но парень не улыбнулся и не расслабился. Он был совершенно серьезен.

Я посмотрела на него сквозь завесу упавших мне на плечо светлых волос. Незнакомец уже закончил свой ужин (а может, это был завтрак, обед, или полуночный перекус). И снова из-за тени его щетины и серебристого света Луны он казался мне таинственным и не совсем реальным. Слишком красивым, чтобы быть реальным. Слишком из ряда вон выходящим.

Я нервно проглотила шоколад.

— Не так часто, как хотелось бы.

— Почему?

— Потому что я все время работаю. Я редко выхожу из офиса.

Он перевел взгляд с открытого поля на виднеющиеся вдалеке здания с их светящимися окнами и взрослыми проблемами. Самым ярким из них была «Бэлль Элль». Она надо мной насмехалась, приказывала возвращаться домой.

— И тебе нравится? Сидеть весь день взаперти, словно птица в клетке?

Я пожала плечами.

— А кто любит свою работу?

Незнакомец не ответил.

— Я получаю удовлетворение от хорошо выполненной работы. Мне нравится осознавать, что я сделала что-то стоящее, — я опустила глаза. — Так что да, наверное, мне это нравится.

Парень не отрывал взгляда от зданий, глядя на «Бэлль Элль» так, словно уже знал, что моя жизнь и душа принадлежат ей, и чем бы это ни было, оно не шло ни в какое сравнение с контрактами и пожизненным наследством.

— Наверное, приятно баловать себя дорогими вещами, например, ожерельем на День рождения.

Я облизала пальцы, прикончив последний кусочек батончика.

— А ты много знаешь о драгоценностях?

Незнакомец бросил на меня язвительный взгляд.

— Я не такой уж невежа. Только потому, что я…, — он запнулся на полуслове, снова уставившись на городской пейзаж. — Я знаю достаточно.

— Я не говорю, что ты не знаешь.