Венец лжи (ЛП)

Внутри было тепло, какие-то мелкие крошки и прочий мусор, но под мягкой тканью я почувствовала твердые мышцы и учащенное дыхание.

— Какого хрена ты делаешь? — от звука его голоса мое сердце пустилось вскачь, словно от удара кнута.

Я выдернула руку из его кармана, оставив там деньги.

— Я хочу, чтобы ты оставил их себе. В обмен на услугу.

Его лицо напряглось.

— Я уже оказал тебе услугу, забыла?

— Не забыла, — я взглянула на его окровавленные костяшки пальцев, которые уже кое-где распухли и покрылись синяками. — Ты не позволишь мне взглянуть на твои руки или хотя бы купить тебе Тайленол?

— Нет

Хорошо…

— В таком случае единственное, о чем я прошу в обмен на деньги, — это проводить меня домой.

Домой?

«Какого черта ты делаешь?»

Нельзя, чтобы этот бродяга узнал, где я живу. Папа будет в ужасе. Как только этот парень выяснит наш распорядок дня и узнает, когда дом пуст, наша мебель и вещи, скорее всего, исчезнут без следа.

«Ты ужасный человек».

Как можно думать такое после того, как он меня спас?

«Доверять».

Я должна ему доверять, несмотря на его внешний вид и обстоятельства.

«Верить».

И верить своей интуиции, которая говорит, что его нечего бояться.

Мне хотелось, чтобы деньги достались ему, а не ворчливому таксисту. Все, что ему нужно было сделать, это проводить меня обратно.

— Хочешь, чтобы я отвёл тебя домой? — парень приоткрыл рот от удивления. Его лицо оставалось в тени, придавая ему таинственности. — Ты серьезно?

— Да.

— И чтобы я узнал, где ты живешь?

— Если бы ты хотел мне навредить, то давно бы уже это сделал, — я обвела рукой пустой переулок. — Мы одни. И тебе уже известно, что бегун из меня никакой. И все же ты повел себя как настоящий джентльмен.

Парень громко рассмеялся.

— Как джентльмен? Точно, — он потер лицо, от чего стала заметнее грязь у него на шее, и посмотрел на небо. — Откуда ты знаешь, может, я просто пока не нападаю, чтобы расположить тебя к себе и сделать более сговорчивой?

— Более сговорчивой? Кто же, собираясь причинить вред женщине, употребляет слово «сговорчивой»?

Незнакомец ухмыльнулся, но при этом улыбнулись только его губы, глаза — нет.

— Я.

— И кто же этот «я»?

Он нахмурился.

— В смысле?

Я уперла руки в бока.

— Ты мое имя знаешь. А как зовут тебя?

Парень отступил назад.

— Ты… ты хочешь знать мое имя?

А что, не стоило? Неужели он совершил нечто ужасное и не хотел, чтобы об этом узнали?

— Разве незнакомые люди не должны представляться друг другу? Так они перестают быть чужими.

Парень, откашлявшись, потер затылок.

— Только не там, откуда я родом.

— А откуда ты?

Шок снова сменился дерзким поведением. Незнакомец гордо и спесиво расправил плечи.

— Ты любопытная.

Я запротестовала:

— Всего лишь пытаюсь поддержать разговор.

— Не стоит. Давай просто уйдем, ладно? — он оглядел переулок. — Ненавижу такие места.

Я хотела спросить, какие «такие» места, но не осмелилась. Вместо этого я сосредоточилась на том, как добраться домой.

— Ты пойдешь со мной?

— Думаешь, я смогу тебя защитить?

«Ну, да».

— Ты меня уже защитил.

— Это потому, что я против изнасилований и грабежей. А не потому, что у меня комплекс героя. Выйдем из этого переулка, и ты больше не моя забота.

— А, — не знаю, почему это так сильно меня задело. Я распрямилась и, поборов страх, приготовилась идти своим путём — как и всегда. — Тогда ладно. Ну…сколько стоит такси до Верхнего Ист-Сайда?

Парень приподнял одну бровь.

— Ты живешь в Верхнем Ист-Сайде и не в курсе, сколько стоит такси? — он пристально уставился на меня. — Ты ведь не горбатишься в офисе за минимальную зарплату, я прав?

Не знаю почему, но мне хотелось остаться под личиной мелкого служащего с низким доходом. У меня не было желания бахвалиться или, еще хуже, становиться ему живым укором. Чем дольше мы разговаривали, тем больше я понимала, о чем говорит его одежда.

Он был либо бедным, либо вообще бездомным. Незнакомец не походил на того бродягу, которому я отдала свой ужин — от этого парня не пахло, и его одежда была чистой (за исключением нескольких пятен), хоть и немного дырявой. Но выглядел он как человек, прошедший через многое — его подозрительный взгляд говорил о недоверии и тяготах жизни.

— Давай договоримся не откровенничать на личные темы, идёт? — спросила я. — Ты не хочешь называть мне свое имя. А я больше ничего не хочу тебе рассказывать.

Я подняла руку.

— Ты провожаешь меня домой, и мы не задаем друг другу никаких вопросов. Идет?

Он на некоторое время задумался и, наконец, пожал мою руку.

Мне стоило огромных усилий, чтобы не отреагировать на буквально пульсирующее из его ладони желание.

— Парень улыбнулся.

— Идет.

Глава восьмая

Прогуляться по Нью-Йорку одной было потрясающе.

Но гулять по нему с незнакомым человеком, да еще и чрезвычайно привлекательным и совершенно непредсказуемым, было одной из самых невероятных вещей, которые я когда-либо делала.

С тех пор, как я покинула переулок прошло десять минут, и за эти десять минут мой пульс резко подскочил, а затем выровнялся до стабильного восприятия.