Венедикт Ерофеев и о Венедикте Ерофееве

Мы мечтаем увидеть Вас, и прочитать Вас (Ваши новые вещи), и услышать Вас, и говорить с Вами. И выпить с Вами. И посмеяться с Вами. Веничка, приезжайте. Я это серьезно. Если Вы захотите, мы вышлем Вам и Вашей симпатичнейшей подруге[583] гостевое приглашение[584] (господин, который передаст Вам это письмо, подтвердит всю серьезность наших намерений…)[585]. Я, каюсь, не смог второпях – оказия передать Вам письмо и прочее случилась молниеносно – разыскать первое издание, наше, иерусалимское, Ваших «Петушков»[586], но – не задержится – сделаем. Пожалуйста, если Вас не затруднит – черкните нам пару строк, или передайте с нарочным, или напишите мне по адресу: M. Gendelev. Rh. Maalot. 10/12 Jerusalem Israel. И в паре этих строк передайте, в чем Ваши нужды, что Вам прислать, мы постараемся!

Ну вот и все. Пожалуйста, будьте здоровым Веничкой Ерофеевым. Мы любим Вас.

Генделев.

Письмо Вадима Тихонова

Добрыниха[587] – Москва. 1989 (?) год

О Вадиме Дмитриевиче Тихонове (1940–2000), которого Ерофеев обессмертил, посвятив ему поэму «Москва – Петушки» и сделав его одним из персонажей, написано немало. Как правило, мемуаристы подчеркивают эпатажный, игровой характер поведения Тихонова и его анархический образ жизни (тут можно упомянуть выразительные воспоминания Марка Фрейдкина, Ольги Савенковой (Азарх) и других)[588]. Однако думать, что тесное приятельство Ерофеева с не получившим даже полноценного среднего образования[589] Вадимом Тихоновым объясняется лишь стечением бытовых обстоятельств, будет ошибкой. Приведем здесь слова Ольги Седаковой: «Тихонов ‹…› был как бы сниженной тенью Венички, вроде шута при короле у Шекспира. Но он тоже был совсем не простой человек! Работал он всегда в самых „негодных“ местах: сторожил кладбище, работал истопником в психбольнице… И вот однажды он мне звонит с одной такой работы и говорит: „Прочитал Джойса, ‘Портрет художника в юности’. Вот белиберда! (я смягчаю его отзыв) Совсем писать не умеет, балбес. Лучше бы ‘Детство’ Толстого прочитал“»[590]. «…даже Вадя Тихонов открывал нам такие горизонты, о которых мы, конечно, не слышали тогда», – рассказывает и Ольга Савенкова (Азарх)[591].

Убедиться в том, что человеком Тихонов был «совсем не простым», можно, посмотрев его телевизионное интервью Ольге Кучкиной[592] или, например, обратившись к воспоминаниям Игоря Авдиева, свидетельствовавшего, что «Тихонов сочинял стихи на японские размеры»[593] в рамках принятых в кругу Ерофеева литературных игр.

Надо отметить, что Ерофеевым и Седаковой круг знакомств Вадима Тихонова с видными представителями советской андеграундной культуры не ограничивался. Поэт Аркадий Агапкин, в частности, вспоминал, как ерофеевский «первенец» трудоустроил поэта Леонида Губанова, фиктивно вписав его в состав возглавляемой Тихоновым бригады, в обязанности которой входила пропитка противопожарной смесью чердаков и подвалов ветхих сооружений[594]. Однако более важные последствия для русской литературы принесло другое трудоустройство, осуществленное при прямом посредничестве Тихонова. Благородно предоставив выгнанному из общежития Владимирского пединститута Венедикту Ерофееву для проживания свою квартиру, Тихонов затем устроил будущего автора «Москвы – Петушков» на кабельные работы[595], где и трудился с ним бок о бок много лет. Связь этих событий с ерофеевской поэмой объяснять читателю, конечно, не требуется.

Отдельно скажем о включенном нами в приложение наброске «мемуаров» Вадима Тихонова, о которых он упоминает в письме Ерофееву[596]. Впервые большой фрагмент этого текста был опубликован Евгением Шталем[597], здесь же мы полностью приводим один из пяти сохранившихся и текстуально близких между собой вариантов беллетризованных тихоновских воспоминаний, отмечая наиболее интересные разночтения с другими версиями[598]. Такая публикация стала возможной благодаря Марии Тихоновой, сохранившей воспоминания отца, и Роме Либерову, нынешнему владельцу этих рукописей Вадима Тихонова.

Ерофейчик

Это, кажется, первое мое письмо к тебе. Я живу хорошо, чего и тебе желаю!!! Окунулся в «перейстройку»[599], проталкиваю своего кандидата на пост председателя сельсовета[600] и депутата района[601], но самое забавное, что я устроился санитаром в психушку[602], а главврач метит тоже в депутаты и также р<ай>она[603]. В общем, выперли меня к хуям собачьим из санитаров, как не справившегося со своими обязанностями[604] и придурка[605], даже ходят кое-какие слухи, что они хотят меня прихлопнуть туда, где я работал[606]. Это конечно смешно, но? Слишком серьезные люди мне это говорили, а для этого основание есть, все-таки собрал охуенное количество подписей и организовывал собрание избирателей. Так что, Ерофейчик, если что, тебе позвонят, откровенно говоря, мне туда неохота, хоть и рядом с домом, да и огород пропадет, чем детей кормить буду[607].