Вендетта по-русски

Предположительно в карманах пальто Павла Александровича Леонова той ночью находилось еще пятнадцать таких карточек. Надо же было так упиться.

— И что с того? — сказал я, чувствуя некоторое облегчение. Он мог вытащить из кармана что-нибудь и похуже. Не знаю, что именно, но я ни секунды не сомневался в способности Юры Леонова неприятно удивить меня. Не вышло у мальчика. И славно. Хватит с меня неприятных сюрпризов. Один Гарик чего стоит с его рассказами о письмах Артура.

— Что с того? — повторил я, уже чуть насмешливо. — Это моя визитная карточка. Я знаю, что они были у твоего отца. Я сам их ему подарил. С полтора десятка. О чем это говорит, Юра? Всего лишь о том, что я был пьян.

Извини, но твой отец тоже.

— Вы не поняли, — торопливо выпалил Юра. — Это не то, что вы подумали.

— Неужели? — продолжал я измываться над юношей. — Разве это не визитная карточка?

— Послушайте меня, пожалуйста, Константин Сергеевич, — очень серьезно попросил Юра. — Как вы думаете, откуда эта карточка?

— Эта карточка была в кармане пальто твоего отца, — устало произнес я.

— Я угадал?

— Черта с два! — торжествующе выкрикнул Юра мне в лицо, и я слегка опешил. — Эта карточка была приколота кнопкой к стене в квартире моего отца!

Она была там, а вовсе не в пальто!

Он сунул мне визитку под нос, и я увидел едва заметную деталь, которая тем не менее многое изменила. Если бы на карточке не было маленькой дырочки вверху посередине, я не сделал бы того, что я сделал. Но там была маленькая дырочка. И я стал слушать Юру Леонова. Стал внимательно его слушать.

19

Однако прежде всего я отступил на шаг назад и сказал:

— Ну-ка, кончай орать. Может быть, в военных училищах это считается нормальным разговором, однако у нас, штатских, это называется диким воплем.

Держи себя в руках.

— Как же я буду держать! Когда вы говорите…

— Еще тише.

Парень собрался с силами и замолчал.

— Так-то лучше, — оценил я его старания. — Теперь давай обоснуемся в какой-нибудь забегаловке, перекусим и все такое прочее. На улице слишком холодно, чтобы орать друг на друга. Останешься без командного голоса.

— Пойдемте, — согласился Юра. — Я ведь только позавтракал, а потом весь день просидел в милиции…

Когда он это говорил, то напоминал уже не рассерженного мужчину, как две минуты назад, а скорее чуть растерянного ребенка, которого забыли покормить.

— Надо было селиться у матери, — посоветовал я по дороге в кафе. — Она бы уж не забыла о трехразовом питании.

— Ха! — с сомнением отозвался Юра. — Это вряд ли. Мама теперь вся в делах. Бизнесвумен. У нее продовольственный магазин и десять киосков. Ей не до моего трехразового питания…

— И еще она думает, что Павел Александрович спьяну попал под машину, — напомнил я. — Вероятно, у нее есть основания так думать.

— Давайте сначала что-нибудь поедим, — предложил Юра, — Иначе я не выдержу и снова начну орать…

Сначала мы наткнулись на пивной бар, в котором был обеденный перерыв, потом на пельменную, где выстроились в длинную очередь гремящие собранной за день мелочью бомжи. В ресторан «Ханой» я Юру не повел, потому что с некоторых пор с вьетнамской кухней у меня связаны не самые лучшие воспоминания.

В конце концов мы оказались в небольшом подвальчике, где по стенам висели многочисленные фотопортреты Аллы Пугачевой на разных стадиях ее карьеры, в разных нарядах и париках, с разными мужьями и в разных эмоциональных состояниях, от меланхолии до истерики.

— Что-нибудь согревающее? — осведомился я у Юры.

— Кофе, — скромно пожелал он. Я пожал плечами и себе тоже взял кофе. Мы были единственными посетителями, и специально для нас бармен включил стереосистему. «Старинные часы» грянули из динамиков в тот самый миг, когда я подносил чашку к губам. Чуть не пролил кофе себе на брюки.

Юра на музыку не обратил никакого внимания. Он торопливо набивал желудок и, вопреки нашей договоренности, стал говорить, еще не доев свой кусок пиццы.

— Я про эту карточку в милиции не говорил, потому что видел, как они торопились закрыть дело. Им не нужны такие детали…

— А это случайно не ты сам ту дырочку проколол? — невинно осведомился я. Юра едва не поперхнулся.

— По глазам вижу — не ты, — торопливо сказал я. — Ладно. Будем соображать. Я дал твоему отцу не то пятнадцать, не то шестнадцать визитных карточек. Отец положил их в карман и пошел домой. Как утверждает капитан Панченко, не доходя двухсот метров до дома, твой отец был сбит неизвестной машиной. А теперь ты говоришь, что одна визитка находилась в квартире отца, прикрепленная кнопкой к стене. Нестыковка. Кто-то из вас двоих не прав. Или ты, или Панченко.

— Ясное дело, что Панченко! — воскликнул Юра.

— Другого ответа я не ждал. А теперь докажи.

— Доказываю, — Юра сыто рыгнул и отодвинул тарелку. — Отец имел привычку записывать все телефонные номера карандашом прямо на обоях, на стене рядом с аппаратом. Туда же он кнопками прикалывал визитные карточки и номера телефонов, записанные на отдельных бумажках. У него там получился такой столбик — на полметра. И самой последней в этом столбике была ваша визитка, Константин Сергеевич.