Вельтаншаунг. Уровень второй

– Итак, продолжим… – принялся снова нудеть старик. – Хаген привез огромное количество древних манускриптов, но содержание этих свитков осталось загадкой даже для братии. Известно только, что настоятель сделал заказ на новые барельефы. И их основой стала свастика – древний языческий знак кругообразного вращения мира.

Я тем временем добежал до другой двери. Больше я их не пинал, а открывал по-человечески. На этот раз все получилось. Язычок замка открывался поворотом ручки. А раньше здесь такого нигде не было.

Даже сами двери разительно преобразились. Теперь они не были железными. Они стали белыми, пластиковыми. Более изящными, даже какими-то хрупкими на вид. Они не очень-то вязались со старыми добротными стенами подземелий укрепленных просмоленными шпалами и обшитыми железными щитами.

И все же реальность совсем не казалась абсурдом.

Если война кончилась, а вместе с ними ушли голод, нищета и отчаяние, то вполне могли появиться иные технологии и новые сплавы. И то, что кажется хлипкой пластмассой, на деле, вполне может оказаться разновидностью металла.

Я нырнул в темноту, прикрыл за собой дверь и притаился. Топот медленно, но уверенно приближался. Судя по всему, экскурсия двигалась именно по тому коридору, из которого я только что выскочил в эту небольшую подсобку.

Здесь пахло хлоркой, ржавчиной, водой.

Странно.

Я поймал себя на мысли, что раньше в замке были звуки, освещение, открывающиеся пинками двери, словно из ниоткуда постоянно появлялись немцы, кричащие при своем приближении. Но не было сквозняка, царапин и сколов на стенах, запахов. По крайней мере, я всего этого не мог припомнить.

– Примечательно, что во времена появления свастики на стенах ламбахского монастыря в его церковном хоре пел Адольф Шикльгрубер. После смерти Теодора Хагена в 1898 году в аббатство пожаловал цистерианский монах Йорг Ланс фон Либенфельс. – продолжал вещать старик. – Загадочные манускрипты Востока братия предоставила ему без малейшего ропота. Либенфельс несколько месяцев провел в монастырской библиотеке, лишь изредка выходя для приема пищи. При этом цистерианец, последователь святого Бернара, ни с кем не разговаривал. Он выглядел крайне возбужденным, как человек, находящийся во власти поразительного открытия.

Мне надоело таиться. Все равно они меня обнаружат: не сейчас, так позже. Я пошарил рукой по стене, там, где мог находиться выключатель, щелкнул рубильником. На потолке зажужжала лампочка.

Я, в самом деле, оказался в комнатушке уборщицы. Кран из стены нависал над пустым ведром. Умывальник был рядом. В углу стояли швабры, метлы. На батарее висели высохшие тряпки.

Да, это все необходимо для нормальной жизни, но все-таки я удивился. Пустые казармы, забытая еда на столах, аптечки с йодом, спиртом и бинтами там, где их быть не должно – многое вдруг предстало передо мной в ином свете.

Все необходимые для жизни и исцеления предметы находились сами, словно их раскладывали заранее. Более того: там, где я вовсе не догадывался о тайнике, вечно из ниоткуда возникал кот. Он был как проводник по стране этих безумцев.

Да, в замке, кипела иная, недоступная остальному миру, мистическая, полная загадок, жизнь! Но я смог выбраться из зоны психологического влияния подземелий, я выскочил из опиумного сна – и теперь уже обычная реальность кажется странной, чудной и даже немного скучной…

На вешалке висели три синих халата. Под одеждой стояла сменная женская обувь. Вот только на нагрудных карманах не было вездесущей немецкой курицы с золотым яичком. Фашистский герб не спарывали с одежды. Его там никогда не существовало!

Это не Германия 1943 года!

Где я?!!

Я ощущал себя, словно впадавшим в спячку, а теперь вдруг пробудившимся.

Точно!

При десантировании, когда я пробил ногами чертов электрический купол над замком, похоже, испытал такой болевой шок, что впал в кому. Меня обнаружили, подключили к искусственному вентилированию легких. Наверное, нацистам было интересно, сколько я так смогу проваляться. Возможно, всю нашу группу собирали по лесу, как грибы. И долго смеялись над самоуверенностью янки, засылающих диверсантов туда, где и мышь не проскользнет.

Прошли десятилетия. Мы победили фашистов. Меня не отключили, но что-то произошло: скачок напряжения, магнитная буря, падение метеорита, и теперь я вышел из комы.

В принципе, это возможно.

Ага, все так и было, вот только очнулся я не в проводах на больничной койке, а в проклятых подземельях. Словно меня переместили из одного времени в другое. И рядом нет никакого входа. Да как такое со мной могло случиться?

– Материалы, переданные Либенфельсом, позволили ему основать тайное общество. Оно получило название «Орден нового храма». – голос звучал уже совсем отчетливо. – Это и был центр оккультного течения «виенай». В переводе со старонемецкого – «посвящение», мистическое постижение того, что для профанов является объектом слепой веры.

– Рихтер, Рихтер! Я – Ганс. Источник звука не обнаружил. Нахожусь у входа в дверь 3.2.у3. Как понял? Прием! – совсем рядом раздался отчетливый голос и вдруг дверь открылась.