Великий диктатор

— А куда деваться? Дед на вечернем поезде приедет. Надо встретить. И не пойду, а позвоню на телефонную станцию и вызову экипаж. Старый же с багажом будет.

— Телефон — это хорошо, — согласился со мной Мауно. — А мне что делать?

— Оставайся, приберись только. И начинай рокер зачищать. Или, если хочешь, поехали со мной, я тебя до приюта подброшу.

— Не. Я останусь.

— Ну, смотри сам. Только микрометром чаще измеряй, — отдал я последние распоряжения и поспешил в жилую часть дома.

Кто бы знал чего стоило мне найти точные измерительные инструменты в метрическом исчислении в нашей глуши. Еле нашёл побитый жизнью микрометр американской фирмы «Браун и Шарп». Зато во время поездки в Швецию я оторвался по полной и приобрёл с запасом измерительного инструмента.

— Чего это у тебя ногти такие грязные? — неожиданно наехал на меня дед Кауко, когда мы наконец добрались с вокзала до дома и разгрузили его багаж.

— Двигатель мастерю, — буркнул я. — Не успел вычистить.

— Опять что-то патентовать придётся?

— Там всё надо будет патентовать. Не сейчас, а когда закончу, — успокоил я деда.

— Ну-ну, — пробормотал он и неожиданно огорошил меня. — Завтра с утра домой езжай! Там мать твоя вся в слезах и панике!

— Случилось чего? — обеспокоенно влезла в нашу беседу бабушка Тейя. — Помер кто?

— Тьфу на тебя, калоша старая! Ничего страшного. Письмо пришло! Требуют твоего внука к царю привезти. Летом.

— Ох, Святая Мария! За что? Зачем? Зачем им наш ребёнок сдался? — и бабуля неожиданно заплакала.

— Во! И дома такая же хрень! Все бабы плачут и рыдают! Так что утром на наш поезд садись и езжай домой, мать успокаивать. В лицей твой я записку напишу. Пусть отпуск тебе на пару дней дадут…

Глава 31

Не сказать, что после отъезда на учёбу в Улеаборг я был дома редко, но моему приезду все очень обрадовались. Особо радовался мой тонтту, теплым облачком носящийся вокруг меня. Мама предъявила письмо-приглашение на посещение царской резиденции в августе месяце, за подписью министра императорского двора. Приглашение оказалось именным, лично мне, Матвею Матвеевичу Хухта, плюс ещё одно лицо для сопровождения. Естественно, таким лицом самоназначила себя мама и уже успела убедить всех, что никому не отдаст своего ребёнка. С чего она взяла, что меня собираются отбирать, я так и не понял. А при попытке её успокоить, ещё отхватил и подзатыльник.

— Мама! Да никто не собирается меня отбирать. Это, наверное, из-за моих книг. А если и решат чего, так ты же со мной. Я царю врежу, а ты царице — и убежи… Ой! — мне прилетела от родительницы крепкая затрещина.

— Даже не смей ничего плохого задумывать на наших монархов! Ты меня понял? — меня ухватили за шиворот и, приподняв, заглянули прямо в глаза.

— Дда, мам! Понял! Что с тобой? — меня ещё пару секунд подержали на весу, разглядывая в упор, после чего я был обнят и залит материнскими слезами.

По-моему, мне надо линять из этого дурдома как можно скорее. Зря меня дед сюда отправил. До августа ещё далеко, всё само собой успокоится и устаканится.

А ночью мне приснился чудесный сон. Я летал над островом или полуостровом с множеством озёр, рек и водопадов. А вершина самого высокого холма была со старым вулканическим кратером, на дне которого лежал расколотый на две половинки рыжий камень-сейд. И даже, скорее, не расколотый, а разрезанный неизвестным способом, так как стенки разреза были идеально ровными. От этого странного камня исходило знакомое тепло, точно такое же, как и от моего домового и от сейда, под которым я пролазил в пятилетнем возрасте.

Проснулся с счастливой улыбкой и долго лежал в постели, вспоминая сон. Что же это я такое увидел? Или это проделки моего Хиири? И он мне так показал где жил и родился? Тогда, получается, что сейды — это их домики или яйца, откуда они и вылупляются. Красивая и интересная гипотеза. Можно будет даже вставить в какой-нибудь рассказ.

За завтраком выяснилось, что всем обитателям дома приснилось что-то хорошее. Анью — её будущая свадьба. Бабушке Ютте — её мама, с которой она во сне собирала грибы. А отцу с мамой — какие-то хорошие эпизоды из их детства. В общем, похоже, Тонтту поработал семейным психологом, убрав у всех негатив из-за полученного письма.

Что тут же проявилось в том, что меня выперли из родного дома в город, продолжать и дальше грызть гранит науки. А я так надеялся остаться на пару дней, повидаться со своими пионерами и вволю пострелять. В городе просто негде было. Вернее, тир существовал и вход в него стоил немного, но по правилам посещать его могли лица только с четырнадцати лет.

Пока ждал поезд, наблюдал как в одном из соседних с вокзалом дворов мужик обжигает какую-то тушу паяльной лампой. Вроде только недавно предложил своим родственникам такой способ, а ты же смотри — уже и в селе лампами пользуются.