Величие и крах Османской империи. Властители бескрайних горизонтов

Основателем династии был один из последних мальчиков, забранных из христианских семей, и вплоть до 1656 года его карьера развивалась вполне традиционно. Благодаря умению искусно лавировать в мире дворцовых интриг, а также усердной службе как в столице, так и в провинциях, он достиг поста наместника Триполи, но в 1656 году, будучи уже семидесяти одного года от роду, он «жил частной и скромной жизнью в Константинополе, надеясь получить хотя бы самый скромный пашалык». Однако в столице у него было мало друзей. Он не был богат и не мог содержать свиту, положенную паше его ранга, отчего избегал появляться на публике.

Одна лишь смерть могла освободить капыкулу от долга повиновения. В 1656 году его призвала к себе валиде Турхан, мать юного Мехмеда IV. В течение предыдущих восьми лет из-за постоянной борьбы между дворцовыми группировками великие визири сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой, так что должность эта стала смертельно опасной. Венецианцы, защищавшие от турок Крит, блокировали Дарданеллы. В Константинополь перестали приходить торговые суда, была перерезана связь с Египтом — житницей империи. 4 марта 1656 года войска в столице взбунтовались, требуя повышения жалованья (одним из последствий политической нестабильности было неуклонное снижение содержания серебра в монетах) и казни тридцати высокопоставленных сановников. Турхан уступила требованиям бунтовщиков, и несчастные, навлекшие на себя их гнев, были повешены на воротах Голубой мечети.

После этого Турхан в отчаянии вспомнила про Ахмеда Кёпрюлю, а тот, прежде чем дать согласие занять пост великого визиря, потребовал предоставить ему письменные гарантии, что султан не будет прислушиваться к толкам при дворе и что никто не будет вправе отменить приказ, исходящий от него, Кёпрюлю. Турхан уступила ему свое регентство, а юный султан Мехмед уехал из Константинополя в более спокойный Эдирне, где он и его преемники задержались на пятьдесят лет. Кёпрюлю незамедлительно продемонстрировал свой крутой нрав: казнил пашу, сдавшего венецианцам остров Тенедос, подавил восстание сипахи и провел в их войске жестокую чистку. Однако попутно он разбил венецианский флот, снял блокаду с Дарданелл и вернул империи Тенедос и Лемнос; склонный к непокорству Георге II Ракоци, князь Трансильвании был без промедления заменен более послушным правителем.

Мелек-паша, покровитель Эвлии Челеби, бывший в то время наместником одной из черноморских провинций, вскоре после прихода Кёпрюлю к власти получил от него письмо. «Я не забыл, — писал великий визирь, — что мы вместе росли и воспитывались в дворцовой школе и что нам обоим покровительствовал султан Мурад IV. Однако знай, что если проклятые казаки разграбят и сожгут хотя бы один город или деревню на побережье твоей провинции — клянусь Всевышним Аллахом, я не пощажу тебя, хотя и знаю о твоих немалых достоинствах, но сотру в порошок, дабы преподать урок всему миру. Так что будь настороже и охраняй берег. И еще: взыщи недоимки зерна с каждого района, ибо тебе, может быть, предстоит кормить армию ислама».

Мелек-паша сам одно время, хотя и совсем недолго, занимал пост великого визиря, так что тон письма его вовсе не обидел — напротив, скорее взбодрил и обнадежил. Кёпрюлю, заявил он Эвлии, не похож на предыдущих великих визирей. «Он многое перенес в жизни, испытал нужду, бедность и превратности судьбы, приобрел большой опыт, участвуя в военных кампаниях, и знает что почем в этом мире. Он гневлив и вечно всем недоволен, это правда. Но если ему удастся расправиться с мятежными секбанами, заполонившими анатолийские провинции, вернуть ценность деньгам, взыскать налоговые недоимки и предпринять военные кампании на суше — тогда, уверен, он восстановит порядок в османском государстве. Ибо, как тебе известно, в последнее время в здании османского государства возникли трещины», — тихо прибавил Мелек-паша.

В 1665 году Кёпрюлю отправил в Вену первого в истории османского посла, который въехал в город неверных в окружении целого леса знамен и штандартов, под грохот литавр и при огромном стечении перепуганного народа. Кёпрюлю был убежден, что заделать трещины, о которых говорил Мелек-паша, можно, только вернувшись к прежним военным традициям империи, которые, как считал и он, и многие другие, были залогом ее былого процветания.