Величие и крах Османской империи. Властители бескрайних горизонтов

Анатолия, Фракия, Фессалия и Болгария были сердцевиной владений османов, где их давно утвердившаяся власть была абсолютна. Вассальные государства — Молдавия, Валахия, Трансильвания, Крым — взамен войск и продовольствия получали от Порты не более чем признание легитимности их правителей. Венгрия всегда представляла собой особый случай, с тех самых пор как в IX веке ее заселили мадьяры, принеся язык и обычаи Центральной Азии в самое сердце славянской Европы. Османская Венгрия никогда не была в полном смысле слова ни буферным государством, ни местностью, где турок мог чувствовать себя как дома. Здесь османы на сто пятьдесят лет оказались втянутыми в бесплодное противостояние с Габсбургами, и к началу XVII века это была фактически ничейная земля, где мусульман было мало, да и те старались не покидать городов, если дорожили своей жизнью; земля, наместник которой, паша Буды, однажды получил вместо обычной дани от императора из Габсбургского дома мешок с зубами, вырванными у пленных османских офицеров; земля на самом краю османского света, содержать которую приходилось на доходы, получаемые в Египте; земля, над которой издевалась даже ее собственная великая река: берега Дуная были настолько заболочены, что скот, который разводили в пуште, нельзя было вывезти на продажу по воде, и его гнали в Австрию — кормить Вену. В год порой можно было продать до шестидесяти тысяч молодых бычков, и выгоды этой торговли не в меньшей степени, чем бесконечные войны, стали причиной того, что венгерские равнины превратились в безлюдные луга, в каковом состоянии пребывают и по сей день.

Полной противоположностью с точки зрения ландшафта была Далмация, побережье которой было испещрено «ущельями, расселинами, обрывами, пещерами, долинами, теснинами, берлогами и дырами в земле», как писал Критовул, и кишело подозрительными личностями, то и дело снующими через границу с разными неблаговидными целями вроде контрабанды или грабежа, словно издеваясь над великими державами и их торжественными договорами. Когда венецианцы в шестидесятые годы XVII века с гордостью показали Полу Райкоту новообращенных христиан, он обнаружил, что в головах у них царит забавная неразбериха, из-за которой они рисуют Мухаммеда в виде Святого Духа, читают Евангелие на церемонии обрезания своих сыновей и пьют вино, как истые христиане, весь Рамазан, но никогда не добавляют в него пряности. О подвигах этих людей, которых с католической стороны границы называли ускоками, а с османской — арматолами, пели в крестьянских домах — не потому, что они делали что-то хорошее, а потому, что они были настоящими храбрецами. Баллады эти были собраны и напечатаны в Венеции со следующим предуведомлением: «Эти песни не всякому придутся по вкусу, ибо они похожи одна на другую и во всех слышны одни и те же слова: герой, витязь, всадник, галерный раб, змей, дракон, волк, лев, орел, сокол и гнездо сокола; поется в них о мечах, саблях и копьях, о Кралевиче, Кобиличе и Ждриновиче, о медальонах и ожерельях, о приказах, об отрубленных головах да об угнанных в рабство пленниках. Пусть же те, чьему слуху эти песни приятны, поют их, прочим же лучше отправиться спать».[62]

Жители далматинских деревень, расположенных вблизи границы, как и венгерские крестьяне, нередко платили налоги или дань и деньги за «защиту» по нескольку раз в год — платили не только венецианцам и туркам, но и ускокам, причем иметь дело с последними было выгоднее. Разбойники старались не резать кур, несущих золотые яйца, но с точки зрения империи их постоянные вылазки мешали более активному заселению Далмации, так что османские власти не оставляли упорных попыток с ними справиться. Указ 1588 года, запрещавший подданным Порты платить выкуп, был призван подорвать финансовую основу ускокской вольницы. Однако местные жители считали, что лучше уж похищение с последующим выкупом, чем кровопролитие, так что все осталось по-прежнему.

У властей всех стран ускоки вызывали отвращение. Венецианцам они доставили немало головной боли, когда вышли в море, устроив пиратское логово на острове Занте в Адриатическом море — «Венецианском заливе», как называли его венецианцы. В конце концов и Габсбургам надоело отвечать на постоянные жалобы турок. Полвека они давали ускокам прибежище и взимали с них часть прибыли от разбойничьих вылазок (ускоки говорили, что эти деньги платят им «из страха перед нашей доблестью»). Однако в середине XVII века Габсбурги перестали сотрудничать с ускоками. Теперь они предпочитали укомплектовывать свою Militargrenze, укрепленную линию обороны, на немецкий манер — крепкими солдатами из крестьян, которые сами выращивали овощи и сражались, чтобы защитить своих жен и детей, но не имели склонности к дешевым эффектам и не были воспеты ни в одной старинной балладе.

ЧАСТЬ III Запасы

18 Запасы