Величие и крах Османской империи. Властители бескрайних горизонтов

Власть в городе находилась всецело в руках аристократии, представители которой заседали в Большом совете, определяя размеры пошлин и решая прочие вопросы, связанные с коммерцией. Решения по вопросам политическим принимал Законодательный совет, состоявший из пятидесяти одного выборного депутата аристократического происхождения, а ежедневное управление городом осуществлял Малый совет из одиннадцати человек. Во главе государства стоял ректор — что-то вроде дожа. Избирательная система Рагузы, по мнению Пола Райкота, была настолько странной, что даже венецианцы не смогли бы выдумать ничего подобного. Ректор избирался на один месяц, нижестоящие должностные лица — на неделю, а кастелян, которого сенаторы избирали на тайном заседании, получал полномочия ровно на сутки. Ректор мог занимать свой пост только один срок, в течение которого жил во дворце — по сути, был заперт там сложным церемониалом и правилами протокола, — и хотя все аристократы оказывали ему знаки величайшего почтения, а тридцати тысячам простых граждан он представлялся живым воплощением республиканской власти, самому ректору этой власти не принадлежало ни на грош — все решал Малый совет. Покинув свой пост по истечении срока, ректор до самой смерти не имел права носить какие бы то ни было знаки отличия, свидетельствующие о его бывшей должности; после смерти их клали на его гроб.

Граждане Рагузы были людьми столь мягкими и благородными, что в 1347 году у них уже был муниципальный дом престарелых, к XV веку они полностью отменили работорговлю, запретили пытки, ввели пособие по безработице, организовали муниципальную службу здравоохранения, учредили институт городского планирования и построили множество школ; когда же (может быть, раз в четверть века) городской суд бывал вынужден вынести смертный приговор, они приглашали палача-турка, и весь город погружался в траур. Насколько городская аристократия была пропитана духом коммерции, видно из следующего случая. В 1428 году, когда Рагуза переживала не лучшие времена, правительство решило подбодрить граждан, воздвигнув монумент в честь свободы — колонну, увенчанную статуей легендарного рыцаря Роланда; при этом расходы на это предприятие были окуплены за счет того, что длина руки рыцаря была объявлена официальной мерой длины, получившей впоследствии широкую известность как дубровникский локоть.

В 1492 году из Испании изгнали евреев. Узнав об их бедственном положении, султан Баязид II приказал своим наместникам ласково принимать беженцев и оказывать им всяческую помощь. «Говорят, Фердинанд — мудрый государь, — сказал султан своим придворным. — Но разве можно назвать мудрым человека, который разоряет свою собственную страну, чтобы обогатить мою?» Испанские евреи обладали множеством полезных знаний, начиная с того, как чесать тонкую шерсть, и заканчивая тем, как получать проценты с денежных средств; кроме того, они привезли с собой ценные сведения о том, как устроена жизнь в западном мире, который османы планировали в скором времени завоевать.

Некоторые из них лелеяли надежду вернуться — вслед за османскими войсками или еще каким-нибудь образом — и берегли огромные древние ключи от погребов с пряностями где-нибудь в Гранаде, от особняков с тенистыми садами, где журчит вода, от синагог и банков. Из поколения в поколение, подобно североафриканским морискам, они продолжали рассказывать своим детям истории о славных испанских временах. Однако в Османской империи их приняли очень хорошо, их религия пользовалась тем же уважением, что и христианство, так что вскоре они уже писали своим друзьям, знакомым и деловым партнерам, жившим по всей Европе, приглашая их перебираться на новое место. Евреи обосновались во всех крупных балканских городах: в Сараеве, Земуне, Скопье, Белграде, Монастире, Эдирне и Софии; однако больше всего их было в Салониках (они же Фессалоники) — городе, к евреям которого (а они там жили, как говорят, со времен Александра Македонского) некогда обращался апостол Павел в двух из своих Посланий. При византийцах Салоники были вторым городом империи, население которого составляло миллион человек; однако испанские евреи, прибыв туда, обнаружили что-то вроде деревни-переростка, где посреди руин римской эпохи обитало семь тысяч душ. Изгнанники — торговцы, банкиры, учителя, доктора, ремесленники и ученые мужи — превратили турецкий Селяник в испанский город, на улицах которого можно было услышать каталонский и валенсийский акценты, гортанный испанский Галисии, быстрый кастильский говор и мягкие, полумавританские интонации Андалусии.

Принцип коллективной ответственности был одним из непременных условий османской власти, подобно дани мальчиками; но жители Хиоса, отдав свой остров в руки турок, попытались от него увильнуть.