Вектор-прим

Ном Анор знал, что коммодор Акдооль наверняка ухватится за возможность пожать все лавры за такую дипломатическую победу. Он весь расцвел, когда услышал, что командование кораблем поручили ему только из-за национальности. И в самом деле, после отставки Акбара мон каламари были мало представлены во флоте, и многие роптали по поводу такого назначения. Кроме того, Акдооль был уверен в непобедимой мощи своего корабля и не ждал от этих двух захудалых планет никаких неожиданных шагов.

Конечно же, эта атака вызовет сильные последствия, и скорее всего Ном Анору придется покинуть Рхоммамуль, но его это не смущало. Его миссия подходила к концу. По Оса-прим был нанесен удар, и вскоре разгорится кровопролитная война, а именно этого он и добивался. Нужно было отвлечь внимание Новой Республики, развязав войну у самого ядра Галактики, чтобы у них не было времени присматриваться к окраинам.

Чем дольше Ном Анору удастся действовать, не раскрывая своих истинных планов, тем больше «летающих миров» с йуужань-вонгами проникнет в эту Галактику.

Тремя часами позже Ном Анора вызвал по радио взбешенный коммодор Акдооль — он засек ракеты в атмосфере Осариана.

Ном Анор взял всю ответственность за этот шаг на себя. Он подтвердил, что отдал приказ нанести удар в ответ на убийство нескольких рхоммамульских чиновников (которых сам же накануне приказал убрать), затем просто выключил коммуникатор.

Шок Тиноктин включил экран, по которому транслировались передачи центрального канала Осариана. Испуганный репортер рассказывал о панике среди населения, а затем — о появившихся в небе ракетах. Голографическая камера показала яркие полосы, прочертившие ночное небо.

Навстречу ракетам поднялись другие ракеты-перехватчики и десятки истребителей, но они не успевали сбивать все новые и новые цели.

Несколько минут спустя Оса-прим был в огне.

Ном Анор с удовольствием отметил, что это был великий день.

8. Уровни

— Ты снова дрался с Анакином, — сказал Люк сидевшему у стены дока Джесину.

«Тысячелетний сокол» стоял в открытом посадочном доке космопорта планеты Риси. Хэн и Чуи объяснили своим пассажирам — Джесину, Анакину, Лейе и СИ-ЗПО, что при перелете с Корусканта на Внешние территории необходимо было сделать промежуточную посадку, и так они оказались здесь. Лейе удалось ускользнуть от Больпура, оставив его с носом на Корусканте. Ей надоела его чрезмерно тщательная опека, особенно сейчас, когда нужно было отдохнуть от интриг и бюрократических игр, с которыми приходилось иметь дело по роду службы. Больпур, несмотря на свои благие намерения (как и у всех ногри, намерения были у него исключительно добрые), в какой-то момент начинал сильно раздражать. То, что удалось сбежать от Больпура, Лейя воспринимала как личную победу, символ того, что удалось хоть ненадолго оторваться от дел.

«Меч Джейд» с Марой и Люком на борту только что приземлился в соседнем с «Соколом» доке, и все с нетерпением ждали, когда же прилетит Джайна, которая (исключительно ради собственного удовольствия) отправилась с Р2Д2 в полет на «крестокрыле».

— Я увидел, как он занимается с лазерным мечом, — честно признался Джесин. — Он хотел узнать, чего достиг, вот я и показал ему…

— Я не говорю о поединке на мечах, — оборвал оправдания Люк. — Хотя мне кажется, что твой отец не будет счастлив, когда узнает, что вы размахивали лазерными мечами в главном отсеке корабля. Я говорю о вашей словесной перепалке.

Эти слова застали Джесина врасплох, и он уставился на Люка, своего дядю и наставника, пытаясь прочитать его мысли по этому поводу.

Но лицо Люка было непроницаемым.

— Просто не сошлись во взглядах, — ответил Джесин, собираясь уйти. — Вот и все.

— Относительно роли джедаев, — сказал Люк.

— Относительно роли Силы, — поправил его Джесин, поворачиваясь обратно.

— Ты что, можешь просветить меня? — спросил Люк, и в его голосе не прозвучало ни тени ехидства.

Но Джесин, подавленный кажущимся всемогуществом своего дяди, воспринял, все наоборот. Он только вздохнул и снова развернулся, намереваясь уйти.

Люк схватил его за руку и, не отпуская, сел рядом у стены.

— Ты знаешь, что я стою перед трудным выбором, — сказал он.

— Я думал, что ты уже принял решение, — откликнулся Джесин, и Люк слегка кивнул.

— Почти, — ответил он. — Но если тебе есть что сказать мне, есть соображения, почему я не должен возрождать Совет Ордена, сейчас самое время обсудить это.

Джесин долго смотрел на своего дядю, не веря услышанному. Он был поражен оказанным ему доверием. Ему всего шестнадцать лет, и он привык к постоянным трениям с окружающими его взрослыми, и не ожидал, что к его мнению могут прислушиваться.

— Не знаю, с чего и начать…

— Пусть говорит твое сердце, — подсказал ему Люк.