Вектор атаки

– Находка мегалитических сооружений в полярной зоне Царицы Савской в очередной раз оказалась «информационной уткой». Руководитель постоянной археологической экспедиции доктор Иван Шапиро выступил со специальным заявлением, в котором с нескрываемым раздражением дезавуировал поспешные выводы своих коллег и назвал информацию агентства «Паникс-Ньюс», мягко говоря, не заслуживающей доверия. «Экзарация, или иначе – ледниковая эрозия, способна и менее образованным натурам внушить беспочвенные иллюзии…»

После долгого перерыва, вызванного капитальным ремонтом и повышением качества обслуживания, вновь принял гостей известный во всей обитаемой вселенной отель «Тайкунер-Маджестик»…

Несколько человек засмеялись.

– Бывали, живали, – сказал Руссо, поймав недоумевающий взгляд Оберта. – То еще заведеньице. Комнатушки тесные, с видом на Амиркадскую трясину, очень-очень ненавязчивый сервис, а кухня просто-таки чудовищная, уж не знаю, из чего они там готовят, но узнать никогда не рвался…

– …одним из первых посетителей ресторана при отеле стала доктор Кристина Величко из Пальковиц, планета Земля. Мы обратились к мадам Кристине с вопросом…

– Боже, – выдохнул Винсент де Врисс, появления которого никто не заметил.

И медленно, цепляясь за стену скрюченными пальцами, сполз на пол.

Малый ксенологический конвент

Все знали всех, и все были рады любому поводу собраться вместе. Не сойтись в видеоконференции, находясь за тридевять земель или за тридесять парсеков, а встретиться въяве, заглянуть друг дружке в глаза и обменяться осязаемыми рукопожатиями. Просторный номер на восемнадцатом этаже средиземноморского отеля «Золотая Устрица» был ничуть не хуже базы «Хард Металл» на Титануме или безымянного лагеря в дельте Волги. То обстоятельство, что основой для дружеских уз изначально стала профессиональная деятельность, презентовало этим встречам титул «Малого ксенологического конвента».

Принимающей стороной на сей раз выступал Марко Муравский, который давно и накрепко обосновался неподалеку отсюда, в Дубровнике. «Ну да, море и солнце, – объяснял он, словно бы оправдываясь. – Вино и женщины. Я существо примитивное, предпочитаю простые, незатейливые житейские радости…» Собственно, он выбирал лишь место и время и фантазию особо не напрягал. Море и солнце, чего уж тут. Оповещением же традиционно занимался Кратов, который всегда знал, кто и где находится.

Опаздывать было не принято. После приветствий, объятий и – в меру душевной близости – целований, а также непременного первого тоста «За Разум!», конвент был провозглашен открытым и оглашена была «злоба дня».

– Кто все эти достойные господа? – спросил Павел Аксютин (Тверской Институт общей ксенологии, сектор ксеносоциологии гуманоидного типа; знакомство состоялось в чрезвычайной миссии на странной планете Финрволинауэркаф, при самых экстремальных обстоятельствах, и хотя с той поры Аксютин зарекся совершать подвиги и вообще избегал покидать пределы родной планеты, не прекратилось, а со временем переросло в спокойную дружбу; последние полтора десятка лет Аксютин внешне не менялся, оставаясь таким же худым, бледнокожим и подвижным, разве что добавились морщины на лбу и возле глаз), глядя на развернутый во всю стену, от пола до потолка, видеокластер.

– Это ангелиды, – сказал Кратов.

– Что, все? Я имел в виду – все достоверно установленные в пределах Федерации ангелиды?

– Надеюсь, без изъятий. Во всяком случае, мне было обещано именно это, с полагающимися страшными клятвами и битием в грудь.

– И все они проходят по нашему ведомству? – уточнил Джейсон Свифт (Федеральный Совет ксенологов, Комиссия по культурной и экономической интеграции, где, собственно, и пересеклись их дорожки; спорили-вздорили много и разнообразно, часто вынося пикировку далеко за стены Совета, на лужайку парковой зоны или в окрестный ресторанчик с многозначащим названием «Три желудя», и в результате сошлись весьма тесно).