Вэкфильдский священник

Проѣхавъ немного далѣе, остальное семейство благополучно перебралось въ бродъ по болѣе удобаому мѣсту, и тутъ мы могли присоединить ваши благодаренія къ выраженію ея признательности. Насколько она была благодарна, можно скорѣе вообразить, нежели выразить словами: такъ она и дѣлала, глядя на своего спасителя признательными глазами и продолжая опираться на его руку, какъ бы желая подольше пользоваться его помощью. Жена моя выражала надежду когда нибудь отблагодарить его за услугу ласковымъ пріемомъ подъ нашею гостепріимной кровлей. Отдохнувъ въ ближайшей гостинницѣ, мы пообѣдали вмѣстѣ съ мистеромъ Борчелемъ и, такъ какъ отсюда путь его лежалъ въ другую сторону, простились съ нимъ и отправились далѣе. Когда мы съ нимъ разстались, жена моя объявила, что онъ ей какъ нельзя болѣе по душѣ, и будь онъ по рожденію и состоянію подстать нашему семейству, она бы не прочь даже породниться съ нимъ. Я не могъ удержаться отъ улыбки, слыша, какъ она свысока разсуждаетъ объ этомъ предметѣ; но и не думалъ сердиться на такія невинныя претензіи, зная, что съ помощью ихъ намъ легче живется.

IV. Нѣтъ того скромнаго положенія, въ которомъ нельзя бы найти счастія, ибо оно зависитъ не столько отъ обстоятельствъ, сколько отъ нашихъ свойствъ

Новое мѣсто нашего жительства находилось въ небольшой общинѣ, состоявшей изъ фермеровъ, которые сами обрабатывали землю, и если были незнакомы съ роскошью, то не вѣдали и нищеты.

Такъ какъ почти все необходимое для домашняго обихода они производили сами, то имъ рѣдко приходилось ѣздить въ городъ за покупками. Изысканнымъ образованіемъ они не отличались, но сохранили первобытную простоту нравовъ и, будучи умѣренны во всемъ, едва ли даже знали, что трезвость почитается добродѣтелью. Они усердно и весело работали въ будни, но тѣмъ охотнѣе соблюдали праздники, посвящая ихъ досугу и удовольствіямъ. На Святкахъ они пѣли пѣсни, на Валентиновъ день разсылали бантики, извѣстные подъ именемъ «любовныхъ узелковъ», пекли блины на масляницѣ, изощрялись въ остроуміи на 1-е апрѣля и благоговѣйно щелкали орѣхи наканунѣ Михайлова дня. Предупрежденные о нашемъ пріѣздѣ, всѣ прихожане вышли навстрѣчу своему духовному отцу, разряженные попраздничному и имѣя во главѣ шествія флейту и тамбуринъ. Ради новоселья приготовили намъ и обѣдъ, за который мы весело усѣлись; и хотя бесѣда была не особенно остроумна, зато много смѣялись.

Нашъ домикъ расположенъ былъ у подножія холма, по склону котораго за дворомъ росла красивая роща, а внизу, передъ домомъ, протекала веселая рѣчка. Съ одной стороны разстилалось поле, съ другой — зеленое пастбище. Мой участокъ состоялъ изъ двадцати акровъ превосходной земли, за которую я уплатилъ сто фунтовъ моему предшественнику. Ничто не могло быть опрятнѣе и аккуратнѣе моихъ заборовъ и оградъ, а большіе вязы и живая изгородь казались мнѣ невыразимо прелестными. Домъ былъ одноэтажный и крытъ чесаной соломой, что придавало ему удивительную уютность; внутри стѣны были оштукатурены и выбѣлены, и дочери мои предприняли непремѣнно украсить ихъ картинами собственной работы. Одна и та же комната служила намъ кухнею, гостиной и столовой, но отъ этого намъ было только теплѣе. Къ тому же она содержалась въ образцовой чистотѣ и видъ блюдъ, тарелокъ и мѣдной посуды, блестѣвшей какъ золото и въ порядкѣ разставленной рядный на полкахъ, былъ такъ пріятенъ для глазъ, что заставлялъ позабывать о болѣе роскошномъ убранствѣ. Кромѣ этой комнаты, у насъ было еще три: въ одной помѣстились мы съ женою, въ другой наши дочери, а въ третьей на двухъ кроватяхъ спали остальныя дѣти.

Въ этой маленькой республикѣ, которой я былъ законодателемъ, время распредѣлялось слѣдующимъ образомъ. Съ восходомъ солнца всѣ мы собирались въ общей комнатѣ, гдѣ еще до нашего прихода служанка разводила огонь. Мы здоровались другъ съ другомъ, какъ слѣдуетъ, ибо я всегда считалъ полезнымъ поддерживать нѣкоторыя механическія привычки благовоспитанности, безъ которыхъ семейныя отношенія становятся слишкомъ вольны и непріятны; затѣмъ мы возносили благодарственную молитвy Тому, Кто даровалъ намъ еще день жизни. Исполнивъ этотъ долгъ, мы съ сыномъ шли работать въ поле и въ саду, а жена моя и дочери принимались готовить завтракъ, который всегда у насъ подавался въ опредѣленное время. Полчаса полагалось проводить за завтракомъ и часъ за обѣдомъ. За столомъ обыкновенно наши дамы вели невинные, но шутливые разговоры, а мы съ сыномъ предавались бесѣдамъ философскаго свойства.