Век Филарета

Особую благодарность государь передавал митрополиту Амвросию и архимандриту Филарету. Заслуги последнего в неусыпных трудах на должности ректора и профессора богословских наук в Санкт-Петербургской духовной академии, его назидательные и красноречивые поучения об истинах веры отмечены были орденом Святого Владимира 2-й степени, а также высочайшим рескриптом за успешное окончание первого академического курса.

Члены комиссии просили обер-прокурора исходатайствовать аудиенцию у государя, но тот уже 1 сентября вновь отправился в Европу.

Глава 2 Романтический мистик

Император Александр Павлович прибыл в Вену в начале сентября для участия в специально созванном международном конгрессе. Победители Наполеона прикидывали, как бы выгоднее для себя воспользоваться плодами победы и при этом половчее отодвинуть Россию на её прежнее место. Сделать сие оказывалось затруднительно, ибо в то время Российская империя оставалась сильнее всех других государств разорённой и обескровленной континентальной Европы. На русского царя смотрели с подобострастием и опаской.

Сила его состояла не только во всём очевидной мощи русской армии. Этот лично слабый и шаткий в воззрениях государь в ходе грозных исторических разломов выступил представителем нравственных начал против безнравственности, закона – против произвола, веры – против безверия, достойно выполнив выпавший ему жребий.

Почти все дни Александр Павлович проводил в беседах с европейскими монархами и министрами иностранных дел. Главными противниками его выступали австриец Меттерних, которого царь терпеть не мог за наглые антирусские интриги, и французский князь Талейран-Перигор, ловкий и абсолютно беспринципный делец, находившийся на жалованье у русского правительства, что не мешало ему обманывать своих доверителей столь же легко, сколь и всех прежних хозяев.

Король Людовик XVIII не вызывал у императора ничего, кроме презрения, но приходилось восстанавливать его на французском троне, подкрепляя шаткость престола конституцией. Наиболее близким оставался король Пруссии Фридрих-Вильгельм III, с которым Александр Павлович обсуждал как многие проблемы конгресса, так и вопросы духовной жизни.

Казалось, возможно ли действовать, исходя из высших принципов при перекройке центра Европы, когда за высокими словами стояли цинично отстаиваемые выгоды одной стороны, нередко подкрепляемые взятками? Александр Павлович в делах государственных руководствовался национальными интересами (так, как он их понимал), Он решительно отстаивал закрепление за Россией Финляндии, присоединение части Польши и Бессарабии, зная, что Англия, Франция и Австрия не желали усиления и без того могучей империи.

После бесед с Меттернихом и английским министром лордом Кэстльри российский император на несколько дней покинул Вену. Как ни занимало его дипломатическое противоборство на конгрессе, всё же он не мог полностью отдаться этой то грубой, то тонкой игре. Дремавшая в нём до войны религиозность вдруг образовала основу его нового мировоззрения и потребовала создания новой системы ценностей. Космополитическое его воспитание сказалось в том, что государь не делал особых различий между разными ветвями христианства, и жадно внимал новейшим религиозным поискам в Европе.

По совету прусского короля Александр Павлович посетил общины моравских братьев в Силезии, в Лондоне встречался с английскими квакерами. Услышав немало нового и неожиданного (впрочем, и малопонятного тоже), он не испытал полного удовлетворения.

Императора особенно занимал вопрос о преодолении внешнего для постижения сокровенного смысла жизни, для личного приближения к Создателю мира и человека. В ближнем круге не все разделяли его устремления. Ему без задержки написали из Петербурга о недовольстве вдовствующей императрицы одной проповедью архимандрита Филарета Дроздова, сильно и строго осудившего «любовь к миру» и «суету суетствий, всяческую суету», «окружённую блеском и великолепием, силой и славой». «Что именно имел в виду проповедник?» – намеренно громко поинтересовалась Мария Фёдоровна, и с тех пор она Дроздова в дворцовую церковь не приглашала. Жена, напротив, подпавшая, судя по всему, под сильное влияние архимандрита Филарета (а отчасти в пику свекрови), не любила отвлечённых разговоров об обретении «истинного знания» и не читала предлагаемые им мистические брошюры. Царская чета тяжело переживала смерть двух дочерей (в этом, как и в смерти незаконной своей дочери, Александр Павлович видел кару Господню), но Елизавета Алексеевна находила утешение в обычных молитвах к Спасителю и Божией Матери. Государю этого казалось мало.