Век Филарета

Однако крайности мистической увлечённости настораживали Филарета. В разговорах с Лабзиным он многажды пытался открыть глаза добрейшему Александру Фёдоровичу и его жене Анне Евдокимовне на значение Православной Церкви, но тот лишь улыбался, повторяя: «Всякая птица по-своему хвалит Бога». Наконец Филарет решил, что нет смысла стучаться в запертую дверь, и оставил попытки обращения Лабзиных на путь истинный. Причину их уклонения он видел не столько в неправильном воспитании, сколько в известной закрытости православия от общества.

Увы, церковные службы большинством народа воспринимались как важные, но таинственные обряды; произносимые на церковно-славянском языке тексты Писания и молитв оставались также непонятными; Священное Писание немногие из светских образованных людей брали в руки из-за той же трудности старого языка… И оказывалось, что как ни сильна и пламенна вера, но без истинного знания она с лёгкостью уклоняется в мистицизм, католицизм, протестантизм или раскол. Так Филарет утверждался в мысли о необходимости широкого церковного просвещения.

Неудивительно, что идея о создании в России Библейского общества не встретила в нём противника. Ещё в 1812 году английское Библейское общество прислало в Россию в качестве своего агента пастора Патерсона. В Петербурге англичанин был приветливо встречен княгиней Софьей Сергеевной Мещёрской, которая представила его обер-прокурору Святейшего Синода. Князь Голицын, воодушевляемый как религиозным пылом оглашённого, так и возможностью приблизиться к Европе, решительно поддержал намерения пастора. В декабре того же года, вскоре после освобождения русской земли от французов, государь утвердил доклад Голицына об учреждении в Санкт-Петербурге Библейского общества с благой целью: «для издания Ветхаго и Новаго Завета на иностранных языках для обитателей Российской империи иностранных исповеданий».

Вскоре ректор Филарет получил полуофициальное письмо от обер-прокурора Синода:

«Высокопреподобный отец Филарет!

Вам известно, что с Высочайшего дозволения учреждается здесь общество библейское, которое будет иметь первое заседание в субботу будущую, то есть 11 января, в доме, мною занимаемом, в 12 часов пополуночи. Сословие сие поручило мне звать в сей день ваше высокопреподобие, прося сделать ему честь принятием на себя звания члена онаго.

Преосвященные: митрополит Амвросий и Серафим, архиепископ минский и духовник Его Величества мною уже приглашены в члены.

Пребываю в прочем с истинным высокопочитанием вашего Высокопреподобия покорнейший слуга князь Александр Голицын.

Санкт-Петербург. 9 января 1813 года».

В назначенный день не первым, но и не из последних архимандрит Филарет появился в хорошо известном ему доме на Фонтанке. Собрание оказалось большим и знатным: все члены Святейшего Синода, католический митрополит Сестренцевич, английские и голландские пасторы, министры внутренних дел и народного просвещения, немало аристократов из царского круга. Оживлённые разговоры велись по-французски и по-латыни, пока хозяин не обратился с просьбой о внимании.

Дроздов слушал речь князя со смешанным чувством, находя её слишком светской. Несколько настораживал и подбор гостей. Он отказался от роли духовного отца князя, но всё же рассчитывал, что тот находится под его влиянием. Оказывалось же, что Голицын, в общих чертах изложив ему идею общества, умолчал о многих деталях. Смущала возможность католического или протестантского миссионерства, перспективы широкого распространения Писания на инославных языках – в ущерб отечественному.

Тем временем собрание после коротких речей перешло к выборам Комитета общества. Без долгих прений президентом избрали самого князя Александра Николаевича, вице-президентами графа Кочубея, министра народного просвещения Разумовского, обер-гофмейстера Кошелева, министра внутренних дел Козодавлева. Среди директоров общества оказались английский пастор Питт, князь Мещёрский, граф Дивен и Лабзин.

Начали расходиться. Иные из гостей задерживались возле небольшого столика, на котором, освещаемый мягким светом свечей, лежал подписной лист. Филарет решил было пока не вступать в общество, но стоявший рядом Голицын громко удивился:

– Отче Филарете, отчего вы проходите мимо?

Дело был не чисто церковным, так что с формальной точки зрения он мог бы и уйти, но общество объединяло сливки столичного высшего света, и с этим следовало считаться тем более, что объединение происходило вокруг очевидно правильного дела… Последней стояла подпись архиепископа минского.

Филарет остановился и поставил своё имя, приписав сумму в пятьдесят рублей в качестве вступительного взноса.

Спустя месяц звание члена Библейского общества принял на себя государь Александр Павлович, приказавший кабинету отпустить в распоряжение общества двадцать пять тысяч рублей единовременно, а на будущее производить ежегодно выплаты по десять тысяч рублей. В том же году Священное Писание было издано на французском, немецком, польском, армянском, монгольском, на греческом, грузинском и молдавском языках.