Век Филарета

Тогда обер-прокурор сделал ход сильный и ловкий. Он предложил доверить рязанскому архиепископу благороднейшее поручение: обследовать епархии, пострадавшие в ходе французского нашествия, для исследования состояния церквей и монастырей и составления плана по восстановлению разрушенного и утраченного. Государь прислал архиепископу личный рескрипт, а вдобавок распорядился о выделении содержания в пять тысяч рублей. Феофилакту предоставлялись Широкие полномочия, в частности, для расследования поведения иереев и архиереев в период нашествия. Отказаться он не мог.

Удаление Феофилакта под почётным предлогом почти на полгода из Синода привело к окончательному падению его влияния. Объехав смоленскую, Могилёвскую, минскую и волынскую епархии, он попросился в отпуск в Петербург, но Голицын липший месяц продержал его в Смоленске. Когда Феофилакт вернулся в столицу, оказалось, что его квартира в здании духовной академии занята, и владыке пришлось ехать на подворье. Вслед за ним в столицу донёсся ворох слухов и сплетен о самоуправство Феофилакта в разорённых губерниях, о будто бы несправедливом отрешении от сана Могилёвского епископа Варлаама Шимацкого, принёсшего присягу Наполеону и отслужившего молебен о его здравии. Говорили и о несправедливом распределении выделенных Синодом сумм, о некой недостаче в деньгах, то ли потерянных архипастырем, то ли украденных его духовником. Тем не менее отчёт архиепископа был принят. Не успел он перевести дух, как состоялось заседание Комиссии духовных училищ с обсуждением книги Ансильона.

Филарет не горел желанием раздувать дело, но князь мягко и настойчиво убеждал его в крайней необходимости завершения начатого. Филарет мог устоять перед любым давлением, но верх взяло понимание действительной опасности для Церкви защищаемого Феофилактом труда.

– …На странице четвёртой указаннаго сочинения читаем: «Вселенная и Бог составляют такое целое, к которому не можно ничего прибавить, которое соединяет всё, содержит всё; вне сего целого нет бытия, нет вещественности; вне его нет ничего возможнаго»… – Филарет положил книгу на стол и поднял взгляд на собравшихся за длинным столом. – Если бы вселенная и Бог составляли целое, то Бог был бы частик» какого-то «целого», Бог без вселенной был бы нечто непонятное и недостаточное. Нельзя исчислить неясностей, который за сим последуют…

Митрополит Амвросий, сложив ладони на столе, смотрел ровно перед собой. Князь Голицын с неопределённою улыбкою то оглядывал членов комиссии, то смотрел в окно на стоявший перед Михайловским замком памятник Петру, то принимался чертить на бумаге какие-то завитушки. Владыка Феофилакт, набычившись, уставился на Филарета, не замечая, как подрагивает его правая рука, лежащая на стопке книг и бумаг. Духовник государя Криницкий и обер-священник Державин, будто нарочно севшие в отдалении и от князя, и от Феофилакта, мирно слушали критику.

– Но ещё должно заметить, – продолжал Филарет, – что перевод не соответствует в этом месте подлиннику, в котором надлежит оное читать от слова до слова так: «Вселенная и Бог, Бог без вселенной, вселенная без Бога – всегда суть целое, к которому не можно ничего прибавить»… и прочее. Какое в сих словах богатство нелепостей и противоречий, если хотя мало разобрать их!.. На странице двадцать восьмой у автора: «Религия в чистейшем и высочайшем своём знаменовании есть не что иное, как отношение конечного к бесконечному». Однако на странице третьей автор сказал, что «конечное – это я», а «бесконечное есть вселенная». Посему настоящее положение, в котором находится определение религии, можно произнести так: религия есть отношение человека ко вселенной. Где же Бог?.. Да сохранит нас Бог от религии Ансильоновой!

Феофилакт был тёмен лицом, но тут даже лысина его побагровела. Он обречённо оглядел собравшихся и опустил глаза.