Вэйкенхерст

До Вэйкенхерста было три мили пути через общинный луг. Кроме дома священника, в деревне были каменотесная и колесная мастерские, кузня и лавочка в задней комнате «Ловушки на угрей». Почта была четырьмя милями дальше, в поселке Кэррбридж, куда деревенские дети плелись в школу, когда не собирали камни на полях. Если верить слугам, лорд Кливдон о своих арендаторах совсем не заботился, и ходить по нужде им приходилось в вырытый во дворе клозет, а воду брать из пруда. Сидя на табуретке в крошечной общей комнате деревенского дома, Мод старалась не замечать вонь от свинарника и стоявшего под кроватью горшка.

Маман сидела у постели умиравшего старого возчика. Она молилась, а все остальные просто ждали, когда он наконец умрет. Мистер Бродстэрз оттарабанил свои молитвы и ушел, сыновья возчика отправились в поле на жатву. Дочь стояла в дверях с кислым видом, скрестив руки на груди. На следующей неделе праздник урожая, ей уже пора было варить пиво.

— Недолго осталось, — сказала Бидди Трассел.

— Да уж заждались, — буркнула дочь.

Умирающий дышал с жутким хрипом, жадно втягивая воздух.

Маман взяла его за руку. Мод чуть не вырвало.

— Пора бы подушку вытянуть[8], — сказала Бидди. Поднявшись на ноги, она достала из-под головы старика покрытую пятнами подушку. Мод подумала, что это, наверное, ужасно, когда ее вот так выдергивают у тебя из-под головы и ты понимаешь, что тебя считают практически мертвым.

Но это сработало. Ужасный хрип прекратился.

Пчела ударилась о стену. Маман перекрестилась и прижала к груди руку мертвеца.

Бидди принялась закатывать рукава:

— Можно уже послать в церковь кого-нибудь, Сэл, пусть отзвонят. Я возьмусь за дело.

Дочь деловито повернула зеркало к стене, а Бидди положила блюдечко с солью на грудь старику, чтоб он не восстал.

Мод почувствовала разочарование. Лицо у трупа было восковое, и на нем не чувствовалось ни капельки небесного покоя, который описывала мисс Бродстэрз.

Маман все еще сжимала руку мертвеца. Мод подергала ее за рукав:

— Маман, не надо!

Больше Мод не ходила с визитами к бедным.

Вскоре появилась Айви, и Мод узнала правду про руку мертвеца и про младенцев.

* * *

Деревенские девочки обычно шли в услужение в одиннадцать лет, но Айви уже исполнилось тринадцать, когда она пришла в Вэйкс-Энд работать помощницей на кухне. У ее матери было десять детей, и пока троих не унесла скарлатина и не стало полегче, мать не могла ее отпустить.

Мод с самого начала относилась к ней осторожно, потому что Айви была красивая. Она смахивала на цыганку, хотя если ей такое сказать, она бы, конечно, глаза за это выцарапала. Айви была смуглая и тоненькая, и была в ней какая-то искорка, что-то такое, что уже тогда притягивало мужчин. «Скороспелка», — говорил Джессоп, посмеиваясь. Прежде всего в глаза бросались ее губы, очень полные, несмотря на маленький ротик. Пухлая верхняя губа, алая, словно мякоть земляники, чуть-чуть выступала вперед. Несколько лет спустя Мод узнала, что ее отцу этот ротик напомнил о том, как конюхи укрощали лошадей, закручивая их губы веревкой.

Дейзи сказала, что Айви из самого бедного во всем Вэйкенхерсте дома.

— Вшивая была, ужас, — с неодобрением сказала горничная. — Пришлось окунуть ее целиком в керосин, прежде чем в дом впускать.

Потом Мод узнала, что, пока Айви не пришла в Вэйкс-Энд, она ни разу не видела воды из-под крана и не пила чая с молоком. Еще говорили, что во время частых беременностей матери ожидалось, что она будет «брать на себя» отца. Если б Мод сразу об этом узнала, возможно, дела между ними пошли бы по-другому.

Айви была хитрой и умела вынюхивать уязвимые места. Мод она раскусила сразу, как только встретила. Дело было на заднем дворе, и Айви мыла порог. Каким-то образом она узнала, что Мод любит скворцов.

— Мой папаша скворцов ненавидит, — заявила она дерзко.

— Да неужели? — отозвалась Мод с ледяным презрением.

— Он кровельщик, а скворцы ломают тростник так, что от него потом никакого толку. Папаша их ловит десятками на пирог, — она еще раз глянула на Мод. — А мамаша им головы откручивает. Говорит, они тогда не такие горькие.

— Ты все выдумала, — сказала Мод дрожащим голосом.

Айви ухмыльнулась. Но потом Коул сказал Мод, что это правда.

Айви все равно было, что она всего лишь служанка для черной работы, а Мод дочь хозяина. И Мод принимала ее превосходство беспрекословно, потому что Айви была старше ее на два года и красивая. Айви ей не нравилась, но ей хотелось нравиться Айви.

* * *

В ноябре Феликс заболел крупом. Когда доктор Грейсон наконец объявил, что он вне опасности, Ричард пришел в ярость: до рождения Феликса он был ненаглядным единственным сыночком. У Мод полегчало на душе. Она привыкла к тому, что Феликс выжил, а если б он умер сейчас, это стало бы ужасным потрясением для маман.

— Пока не потеряла хоть одного маленького, ты не мать, — сказала Айви, наткнувшись на Мод в кладовке, где она воровала для Болтушки корки от бекона.

— Тогда маман уж точно настоящая мать, — сказала Мод надменно, — она потеряла семерых.

Айви ухватила корку от бекона и сунула в рот.

— Хозяин, значит, не ленится.