Ведун Сар

Весть о смерти сиятельного Афрания хворающему Дидию принес сенатор Аппий, чудом уцелевший во время резни. Пережитое потрясение сказалось на здоровье несчастного Аппия, он беспрестанно подергивал головой, словно мул, отгоняющий надоедливых оводов. Зато глаза сенатора горели торжеством. Он ненавидел Афрания и не считал нужным этого скрывать, даже ради приличия. Впрочем, о каких приличиях можно говорить в нынешнее паскудное во всех отношениях время.

— Тело Афрания нашли в подвале дома Туррибия, куда он полез в поисках сиятельного Марка. По-моему, префект просто помешался. Оресту самому пришлось спускаться за ним в это дьявольское место, ибо никто из вагилов не желал рисковать жизнью и душой ради спасения своего начальника.

— Его убили или он умер сам?

— Не знаю, Дидий, — развел руками Аппий. — Ран на теле префекта не обнаружено, но ты бы видел его лицо! Это же маска ужаса! Похоже, он умер от страха. Если, конечно, в дело не вмешалась магия. Но в любом случае без сиятельного Марка здесь не обошлось. Теперь сын матроны Климентины будет с упорством безумца преследовать убийц своих родных. Я так и сказал Оресту. Ты бы видел его глаза в эту минуту. Он готов был убить меня на месте, но кругом стояли свидетели. А мне уже все равно, Дидий. Я потерял жену, а главное, я потерял надежду. Ничего уже не будет, комит. Рим пал под тяжестью собственных преступлений, а варвары здесь совершенно ни при чем.

Глава 5 Верина

Светлейший Феофилакт переживал далеко не лучший период в своей жизни. В сущности, его нынешнее незавидное положение было результатом крупного просчета, совершенного много лет тому назад. Он поставил на Прокопия тогда, когда следовало ставить на Льва. Феофилакт питал слабость к женщинам, не в физиологическом смысле, а в политическом. Возможно, виной тому были люди, безжалостно надругавшиеся над природой и лишившие его еще в детстве многих радостей земного бытия. Он рос на женской половине, угождая капризам сиятельной Пелагеи, и верил в эту женщину почти как в бога. Увы, даровитая сестра божественного Феодосия не оправдала его надежд. И у Феофилакта не осталось другого выбора, как прислониться к сиятельной Верине. Он стал доверенным лицом императрицы и с головой погрузился в решение ее проблем. Дважды по ее милости он попадал в опалу, дважды едва не расстался с жизнью, но неугомонная Верина не хотела смиряться с судьбой, подталкивая в пропасть преданных ей людей. Божественный Лев вновь впал в болезненное состояние, и в этот раз ни у кого уже не было сомнений, что его дни сочтены. В окружении Зинона уже праздновали победу. Соперников у исаврийца не было. Именно он должен был встать за спиной своего сына, Льва-младшего, дабы уверенной рукой править самой могущественной в ойкумене империей. Для Верины торжество зятя в лучшем случае оборачивалось изгнанием, в худшем — смертью. И уж конечно, она не могла этого не понимать. На ее месте Феофилакт смирился бы с неизбежным. В конце концов, Верина была уже немолода, ей совсем недавно исполнилось сорок два года. В таком возрасте вдовые женщины задумываются о душе, а уж никак не о власти. Но в Верине взыграла дурная кровь варваров. Эта женщина вознамерилась поспорить с судьбой. Три года назад она прибегла к магии, и тогда только чудо спасло ее от суда и казни. Божественный Лев проявил несвойственное ему великодушие и не стал преследовать жену. Свой гнев он обрушил на людей посторонних, не причастных ни к его физическим недомоганиям, ни к душевным мукам. Первой жертвой охоты за колдунами, организованной императором Львом и патриархом Ефимием, стал божественный Антемий, его дочь и внук. Феофилакт до сих пор не мог понять, почему Лев и Ефимий поверили сиятельному Оресту. Этот ловкий интриган рвался к власти по трупам своих врагов. Но при чем здесь, скажите, христианская вера? Впрочем, Льву в ближайшее время предстоит ответить на этот вопрос, заданный уже не старым евнухом, а Всевышним. И вряд ли он сумеет ответить достойно.

— Ты встречался с высокородным Маркианом? — строго глянула на Феофилакта императрица. В последние месяцы божественный Лев, чувствуя, видимо, приближение конца и не желая отягощать душу лишним грехом, предоставил своей жене полную свободу. Многочисленные соглядатаи, следившие за каждым шагом Верины на протяжении целого года, были удалены из ее покоев, чем императрица не замедлила воспользоваться. Ставку она сделала на своего брата Василиска, человека слабого и не шибко умного, зато честолюбивого. Сейчас Василиск пребывал в незавидной должности ректора Гераклеи и горел желанием поправить свои дела любым способом, в том числе и самым безумным. Ибо Феофилакт отдавал себе отчет, что заговор сиятельной Верины просто не может закончиться победой, уж слишком ничтожные люди ее окружают.

— Комит колеблется.