Ведун

Жизнь семнадцатилетнего Александра была более разнообразна, но не столь насыщена. Пустая жизнь, где почти не было тренировок — обучение в школе и в семье много времени не занимало. Всё остальное время он тратил впустую, по мнению его тезки — Мещерского.

Но главное — он не умер!

В критический момент его просто выбросило за Грань Мира. И что интересно, он здесь уже был, пусть не так далеко за Гранью, но был. Отец несколько раз его водил в место, где обитают совсем мелкие духи. Но сейчас, из-за критического момента, он рванул за Грань самостоятельно и не удержался на безопасном уровне, перескочил границу, после чего дальше и начался его бесконтрольный полет, который он всеми силами и стремился обернуть вспять.

Два кокона, две силы, две души, два сознания!

«Кто я? — в муках принималось решение. — Я Мещерский? Но я умер! Я Александр Мещерский, возродившийся в Тишиловиче? Реинкарнация? Перевоплощение? Перерождение? Кто я?!»

— Я… — уста сковало волей Александра Тишиловича, не дав озвучить принятое Мещерским решение.

Не только Мещерский, но и Тишилович изучал чужие воспоминания, сравнивая их со своими. И, в момент, когда первый уже хотел озвучить свой выбор, второй воспротивился, принял самое важное в своей жизни решение. Может действуя на эмоциях, может действительно осознал, что сам он не сможет реализовать то, что должен будет сделать, и действуя больше из эгоистических побуждений.

Уже не важно!

Он отдал всего себя Мещерскому: свою немногочисленную силу, свою память, свою душу. Но с одним условием. И условие это — месть! Тот должен будет отомстить… при возможности, — последовало уточнение.

Выбор сделан, и Саня Мещерский с ним согласился.

— Я принимаю твою плату, я принимаю твой долг! И раз я умер, я принимаю и твоё имя. Я — Александр Тишилович! — еле слышно прошептали губы метавшегося в бреду парня.

После озвученного выбора лежавшее на земле тело на миг замерло, перестав сотрясаться, успело даже вздохнуть облегченно. Но в следующий момент его выгнуло с еще большей силой: подбросив с земли вверх, поставив на мостик. Кости затрещали, мышцы под кожей заходили ходуном — две души, две силы, два сознания прекратили борьбу, начали сливаться вместе.

Как и любое рождение — оно происходило в муках! Но ничего не длится вечно — тело прекратило содрогаться, слияние закончилось, принеся покой и наконец-то отправив зановорожденного в беспамятство.

* * *

Очнулся я резко и сразу…

— Ох, что ж я маленький не сдох? — свалился набок и скрутился калачиком, стараясь больше не шевелиться.

Боль фантомная сменилась телесной, да еще и мозги плавиться начали. Помню бред, будто летел там куда-то, с кем-то столкнулся…

«Или не бред?»

В голове начали всплывать знания о жизни его тезки из другого мира — Сани Мещерского. И не просто всплывать, а восприниматься как мои собственные. Я на миг будто раздвоился, прожил две жизни, неотделимые от моего «Я», и в то же время вполне самостоятельные.

«Так кто же я теперь? — прислушался к себе. — Тишилович? Имя полностью моё, но и Мещерским я быть не перестал. Не то что не перестал — я был им».

Но теперь почему-то не уверен до конца в этом, что-то во мне точно изменилось, и это не только память. Я думать и воспринимать всё стал во многом по-другому, как будто не только память Мещерского подцепил, но и с его сутью нас взболтали и перемешали. В итоге получился немного другой человек, пусть не с полноценными, но всё же прожитыми двумя жизнями за плечами.

Вслед за далекими воспоминаниями пришли и сегодняшние, отчего зубы уже не от боли — от злости заскрежетали.

— Панфилов, с-самка с-собаки! С дружком своим Коновальчуком…

Больше ничего осмыслить я не успел, мозг не выдержал напряжения и меня поглотил спасительный обморок. Сознание отключилось, но в подсознании продолжали прокручиваться две жизни, окончательно переплетаясь между собой.

* * *