Ведомые Духом

— Теперь все мое внимание будет приковано к тебе, — продолжал Ланс. — Я обещаю сделать все, чтобы облегчить неприятные ощущения, следующие за вывихом челюсти и разбитой щекой. — Лисса, наконец, поняла, откуда у неё во рту столько крови.

Когда беглецов поставили на землю, тайя подняла голову на затекшей шее и осмотрелась. Их окружили более десяти наездников, среди которых она различила и других людей, одетых как алмирцы, но совершенно на них непохожих — горцев. Во время обыска гаруны попытались снять с руки рудокопа браслет, но им не удалось даже чуточку его провернуть. Затем осмотрели Лиссу. Грязные руки прошлись по её поясу, груди и спустились к лодыжкам. С пальцев сорвали кольца тайи. Когда же горец прикоснулся к медальону, висевшему на шее девушки, то с криком оторвал обожженную руку.

— Этот металл горит как огонь, — недоуменно доложил он гаруну, наблюдавшему за пленниками со стороны.

Лисса почувствовала, как быстро накалилась солонка, но не издала ни звука. Уже через мгновение цепочка остыла, и на девушку налетел порыв прохладного ветерка.

— Рудокопом и тайей мы займемся на Озере, когда будем дома, — напоследок произнес предводитель гарунов. Он вскочил в седло и поскакал вперед, на восток.

Тряска в душном фургоне не прекращалась. Ланс описывал хозяйке картины за деревянными стенами. В отряде было двадцать всадников, из них пять не гарунов. Холмы Минорского плато уже отступили на север, и лишь далекие белые вершины Пелесских гор продолжали возвышаться с правой стороны дороги. Дух успокаивал Лиссу, что может распутать веревки, сковавшие её тело, и открыть дверь, завязанную снаружи толстым лыком. Но в каменистой пустыне, раскинувшейся по всей округе, было некуда бежать. Тем более от быстрых конских копыт. Однако, он ослабил путы пленников, которые сохраняли тревожное молчание. Рядом с Лиссой, прислонившись к стене, полулежала Двина. В сумраке фургона тайя разглядела опухшее лицо и запекшуюся кровь на губах подруги. Черноморка не отвечала на тихие позывы тайи, которая не сдержала слез, глядя на бедняжку. Подле себя Лисса увидела жителей деревни, откуда они бежали несколько дней назад. Она узнала двух молодых парней из толпы, обвинившей усталых путников в связях с нечистью. Они были надежно обездвижены веревками. В самом дальнем углу ютились испуганные женщины. Одна, постарше, прижимала к груди маленькую девочку лет десяти. Другая молодая девушка была ровесницей Двины: её рот и руки были замотаны грязным тряпьем.

— Солнце уже садится за горизонтом, — доложил Ланс. — Гаруны устраивают привал. Может и вам что-нибудь достанется на ужин. Хотя припасов у них, как мне кажется, немного.

Вскоре дверь отворилась, и прохладный вечерний воздух освежил душную темноту. Двое гарунов выволокли женщин наружу. Один из них достал нож и распутал веревки на теле мужчин, которые не шевелились весь день.

— Я завяжу лишь руки, — сказал он. — Но если вы мне не понравитесь, будете опять лежать как бревно.

Других пленников полностью освободили от пут. Им дали воды и сухого хлеба. Уже знакомый горец вынес на руках из фургона Двину. Он промыл водой её лицо и поднес к носу деревянную коробочку с мелким порошком. Девушка сделала глубокий вдох и открыла глаза после долгого обморока. Мужчина снял с её пояса кошелку, в которой Двина хранила целебные снадобья.

— Это останется у меня, чтобы ты надежно доехала до Озера, — он спрятал припасы мага у себя за пазухой и протянул черноморке кусок твердого темного вещества, напоминавшего воск. — А этим будешь лечить свое лицо. Прикладывай к опухолям, и через неделю будешь белее самой королевы.

Двина послушно взяла лекарство. Она окинула мутным взором окружавших её людей. Лисса обняла подругу, как только горец отошел прочь. Она помогла девушке напиться и подкрепиться сухарями. Дуглас одиноко сидел на большом дорожном валуне, его руки были крепко завязаны за спиной, поэтому тайя взяла на себя обязанности поухаживать и за братом. Деревенские жители сбились в маленькую компанию в нескольких шагах от троих чужаков, косо поглядывая в их сторону. Теплая летняя ночь принесла всем долгожданную прохладу, тишину и свободу затекших суставов.

— Главарь отряда — Боман, — тихо заговорила Двина, когда девушки улеглись спать на голой земле друг возле друга, чтобы согреться. Стражники то и дело обходили вокруг фургона, около которого заночевали пленники. — Он брат Комана. Он узнал о смерти брата, и теперь хочет отправить меня к Таидосу, несмотря на то, что я дорогой товар.

— Так это тот гарунский караван, которому нас должны были продать? — удивилась Лисса.