Ведьмоспас

— Ироды ряженые! Вы чего с петухом сотворили?! — заголосила хозяйка петуха — крепенькая старушка в платочке. Но ее никто не слушал: Геремор и Миша гнались за беглым слоном. Следом едва поспевали Олло и Гиллигилл, а позади резиново подпрыгивал на негнущихся лапах пес Велосипед. За псом, поднимая тучи пыли, мчались все жители деревни.

Слон выказал небывалую прыть. Он петлял как заяц, путающий следы, несся, не разбирая дороги, круша все на своем пути. То, что не смог разрушить он, уничтожал Геремор, паливший заклинаньями с энтузиазмом маньяка, раздобывшего зенитную установку.

Вслед за петухом пострадала поленница тракториста Иванова. Гереморово заклинание, почти настигшее слона, в последний миг запуталось в березовых чурбаках, любовно сложенных вдоль забора. Магическая сила в один миг превратила дрова в аккуратные штабеля водочных бутылок, наполненных мутноватой белесой жидкостью.

По толпе пронесся восторженный шепот:

— Самогон!

Смородиновый петух был мгновенно забыт, и десятки рук потянулись к стеклянному сокровищу. Хозяин поленницы первым отвернул золотистую крышку и вылил содержимое бутылки в рот.

— Ну? Как? Стукнуло? Забирает? — загалдели обступившие Иванова односельчане. — Вовка, что молчишь-то?

Прикрыв глаза тракторист прислушивался к собственным ощущениям. Вдруг по лицу пробежала рябь, рот скривился. Глаза выпучились, и в них появилось недоумение и обида. Такое выражение бывает у маленьких детей, когда они раскусывают пилюлю со сладкой оболочкой, под которой прячется горькая сердцевина.

— Отойдите, — прохрипел Вовка.

— Как так — отойдите? — опешили односельчане. — Что, и не угостишь даже?

— Христом богом прошу, — тоненько завыл тракторист. — Ой! Ой! АААААXXXX!

Из его рта вдруг вырвались языки синего гудящего пламени. Вдоль бутылочной поленницы протянулась полоса черной выжженной земли.

Народ кинулся врассыпную.

— Караул! Горим! Ты что творишь, дурак! Вот угостились бы! — галдели перепуганные односельчане.

— АААААXXХ! — на этот раз тракторист выдохнул несколько фейерверков. Они взлетели высоко в небо и с оглушительным треском превратились в огненные цветы.

— К пруду беги, Горыныч хренов! — закричал жилистый мужичок, работавший в свободное от дачи время пожарным инспектором. — Всю деревню попалишь!

В ответ Иванов выпустил столб черного дыма с искрами, и помчался вдоль по улице туда, где за деревьями блестел небольшой пруд.

— Люди! Бегом к колодцам, тащите воду, лейте на этого вулканолога, — скомандовал пожарник.

— Не надо из колодцев! — завопил тракторист. — Вода ледяная!

— Ничего, — отрезал жилистый. — Изнутри согреешься.

На короткое время вся деревня включилась в операцию по спасению имущества от огнедышащего тракториста.

Тем временем облава продолжалась. Повинуясь поросячьим инстинктам, слон несся вперед, с легкостью уворачиваясь от Гереморовых заклинаний.

Улицы, по которым промчались загонщики, были усеяны черт знает чем. Несколько зеленых роялей, два колодца, наполненных вишневым вареньем, гипсовая статуя эльфийского короля Басаморра Срамного, огромная тыква из чистого золота с гравировкой «Я люблю сельское хозяйство», отряд голодных студентов, которых чудо перенесло с колхозного картофельного поля на клубничные грядки в председательском саду… много чего еще натворили шальные заклинания.

Сделав круг по деревне, слон вернулся туда, откуда началась безумная гонка — к черному джипу, принадлежащему двум лохматым дворняжкам. Обе псины как раз копошились возле водительской двери. Одна висела на дверной ручке, вцепившись в нее зубами, и смешно дрыгая короткими ногами. Вторая тыкала лапой в кнопку на радиобрелоке. Джип отзывался дружелюбным писком, но открываться не желал.

Завидев слона, собаки с отчаянным визгом бросились наутек. Огромный зверь плюхнулся на брюхо и, распластавшись в тени джипа, попытался подлезть под машину. Должно быть, в душе он остался маленьким поросенком.

— Жарь! — заорал Миша.

И Геремор не промахнулся.

Миша спикировал на поросенка как сокол на мышь.

— Уф, — выдохнул Геремор, наблюдая за тем, как бывший слон исчезает в грязном мешке. — Хвала богам, он не успел натворить много бед.

— Ага. Если не считать порушенных сараев, колонок, изуродованного Ленина и сытых студентов. Сытых за счет председательской клубники, между прочим.

В ответ эльф небрежно махнул рукой.

— Ничего, сейчас пройдусь по деревне, и все испра…

Он не договорил. Издали послышались яростные вопли. Через мгновенье из-за поворота хлынула толпа взбешенных деревенских жителей.

— Вон они, клоуны окаянные! — выкрикнула дородная женщина в зеленом платье. — Держи фокусников!

— Бей их! — зашумели сельчане. — Бей магов недорезанных!

— Не получится исправить, — шепнул Миша Геремору и, подхватив с земли радиобрелок с ключами, нажал кнопку. Черный джип отозвался приветливым писком.

— Залазьте, быстро! — скомандовал милиционер.