Ведьмина звезда, кн. 1: Последний из Лейрингов

– Я думала, что нужно спросить у тебя, что мне делать, – обиженно ответила Хлейна. – Я вовсе не хочу… Мне вовсе не нужно ее жезла и ее подарков. Зачем мне это?

– Ты не поняла? – Гейрхильда заглянула ей в лицо. – Она же хочет, чтобы ты стала ее наследницей. Каждому колдуну нужен наследник. Если он не оставит другого вместо себя, ему не будет покоя после смерти, даже если его могила в дремучем лесу, где за двести лет даже заяц не пробежит. Знаешь, я еще сейчас подумала: колдунья нарочно приказала похоронить себя там, где будет святилище и будет ходить много людей. Тогда святилища и усадьбы еще не было, но разве ей трудно было узнать, где это все появится? Она не нашла наследника при жизни и хотела искать его после смерти. Она прислушивалась ко всем ногам, которые проходили над ней, и искала подходящего человека.

– Но я не хочу быть колдуньей! – воскликнула Хлейна в ответ, чувствуя обиду и на Йофриду, и даже на Гейрхильду, как будто та поддерживала мертвую в ее нелепых замыслах. – Я вовсе не хочу! Я боюсь ее. И жезла этого я боюсь. Я ведь не искала ее, она сама нашла меня. А если люди топтали ее могилу, то я вовсе в этом не виновата! Фримод ярл ходил по той тропе гораздо чаще меня!

– Фримод ей не подходит! – со вздохом сказала Гейрхильда. – Ты понимаешь, дочь моя, если бы речь шла о любой опасности, мой сын с радостью заслонил бы тебя, но…

– Я знаю, что против колдуньи он ничего не сделает!

– Дело не в этом. Колдунье, конечно же, нужна наследница. Я слышала об этой Йофриде, мне рассказывал мой дед Адальгейр, еще когда он был здешним ярлом, а я была совсем девочкой, лет восьми. Я очень хорошо все помню. Это была могучая колдунья. Рассказывали, что, когда наш берег хотели разорить рауды, она напустила такую бурю, снег и туман разом, что все их корабли разметало и повыбрасывало на камни. А в другой раз она обернулась китом и опрокинула корабль раудского конунга. А еще говорили, что большие чудеса она творила, не трогаясь с места. Она знала голоса рун и умела говорить с ними на их языке… У каждой руны есть свой голос. Вернее, шепот. Этот шепот и есть сила руны, если я не путаю. Когда колдун шепчет голосом руны, он получает ровно столько силы, сколько ему нужно, и направляет ее так легко, что может хоть две горы переставить с места на место. Помнишь ведь сагу про то, как богиня Скади хотела вернуть своих детей-великанов? Она звала Птичьи Тинги голосом рун, и острова бежали к ней через море, как собаки. Это не так легко понять, а я ведь не колдунья. В древности шепот рун знал каждый колдун, а потом его стали забывать. Йофрида была последней, кто умел говорить с рунами на их языке, потому ее и прозвали Шептуньей.

– Она обещала научить меня… – пробормотала Хлейна.

Ей стало так страшно, как будто острова под названием Птичьи Тинги, поднятые с места богиней Скади, толпились вокруг самой Хлейны и грозили задавить. Загадочные «шепоты рун» представлялись ей живыми пропастями, полными плотного, щекочущего, как мох, непроглядного серого тумана, и они затягивали ее в себя, угрожая проглотить.

– А она не сказала, почему ей нужна именно ты? – настороженно спросила Гейрхильда.

Хлейна покачала головой.

– Может быть, она и неслучайно выбрала тебя, – помолчав, добавила Гейрхильда. Она колебалась, не зная, сколько нужно знать ее приемной дочери. – Ты знаешь, дочь моя, я меньше всего хочу тебе какого-то беспокойства, но, может быть…

– Меня никто от нее не спасет! – с мрачной обидой на судьбу окончила Хлейна.

– Ты хорошо ей подходишь. Твои предки… Они были весьма к этому расположены.

– К чему – к колдовству? Ты об этом говоришь? Среди моих предков были колдуны? – Хлейна вытаращила глаза. Только этого не хватало!

– Да. – Гейрхильда кивнула, но на лице ее отражались колебания, словно она утверждает то, в чем сама отчасти сомневается. – Среди твоих предков были могучие колдуны. Колдовство никому не приносит счастья, и раз уж дочь моей Ингиоды оказалась внучкой колдунов… Я увезла тебя с твоей родины, я надеялась, что здесь они тебя не найдут… Колдовство никогда не приносит счастья самому колдуну, я не хотела, чтобы в тебе заговорили твои предки с той стороны. Но, как видно…

«От судьбы не уйдешь», – окончила про себя Хлейна, и в душе ее безнадежность боролась с недоверием. Она настолько привыкла верить в свое счастье, что теперь не могла смириться с тем, что не в ее силах уйти от тех темных живых пропастей.

Они молча ехали мимо полуоблетевшей осиновой рощи, хирдманы по-прежнему смеялись позади. А ей больше не смеяться в жизни: в ее крови живет нечто, неподвластное ее воле, и самим рождением она отдана во власть Йофриды Шептуньи.