— Я так рада за тебя! — искренне выдохнула Кики.
— Вот только немножко странно получилось. Ай говорит что-то непонятное: «Ты так здорово придумала с опавшим листом. Замечательная идея!» Может, пока ты летела по небу, к тебе случайно прицепился какой-то листик? Не понимаю… Ну да ладно. Все равно он меня узнал не по листку, а благодаря ручке. Потому что они у нас одинаковые! — Девочка указала на свой воротник и радостно рассмеялась.
Теперь, когда Кики видела искреннюю радость девочки, терзавшее ее все это время беспокойство рассеялось как дым, Кики и сама почувствовала себя счастливой. Она решительно заговорила:
— Я должна сказать тебе правду…
Но в тот же момент начала говорить и девочка:
— Мне нужно тебе кое в чем признаться…
— Ой! — Они посмотрели друг на друга.
— Ведьмочка, говори ты первая, — предложила девочка.
— Я очень виновата перед тобой… — И Кики, потупив взгляд, рассказала девочке все: как она подсмотрела ее стихотворение, как письмо унесло ветром, как Кики переписала стихотворение на опавший лист и отвезла его Аю.
— Ну и ну… — немножко приуныв, проговорила девочка.
— Извини… Но когда я писала, очень старалась вспомнить стихотворение слово в слово. Понимаешь, ведь ты моя ровесница, но когда ты пришла ко мне, ты показалась мне такой красиво, такой всезнающей… Мне очень захотелось узнать, какие же стихи пишет такая девочка… Я просто не смогла удержаться. Прости меня.
— А, и ты тоже так подумала? Совсем как я! — сказала девочка в ответ. — Я ведь на самом деле вовсе не была уверена, что Ай будет меня искать. Я боялась, что если назвать ему мое имя, он просто кивнет и выкинет из головы. А потом я пришла к тебе и увидела, что ты такая красивая и взрослая, даром что моя ровесница… И почему-то я вдруг подумала, что ни в коем случае не должна тебе уступить. Прости… Знаешь, ведьмочка, мы с тобой ведь в чем-то схожи. Одинаково думаем. — Девочка красиво опустила ресницы, совсем как в прошлый раз, и улыбнулась.
Кики улыбнулась ей в ответ, а потом с нарочито серьезностью произнесла:
— Да, я, конечно, ведьмочка, но у меня есть имя — Кики. Так меня дальше и называй.
— А я всего лишь обычная девочка, но у меня тоже есть имя — Мими. Так меня дальше и называй, — ответила девочка в тон Кики и рассмеялась.
Глава 8
Кики помогает капитану корабля
Осень уже перевалила за середину, и теперь изо дня в день задувал холодный ветер и дул целыми днями напролет. С деревьев, росших вдоль городских улиц, уже давно оборвало засохшие и побуревшие листья, и теперь весь город Корико был виден из окна Кики как на ладони.
Когда ветер дул, он то и дело натыкался на острые углы каменных зданий, может, поэтому он так странно себя вел? Он был то пронизывающим и острым, как клинок, но вдруг внезапно затихал, то налетал с новой силой. Всякий раз, когда подобное случалось, дощатый домик Кики вздрагивал, тихонько поскрипывая.
«Интересно, а у нас дома первый снег уже выпал?..» — Кики слушала посвисты ветра и вспоминала, как начиналась зима в ее родном городе. В какой-нибудь из дней вдруг резко холодало, а стоило выглянуть в окно — и становилось видно, что горы за северным лесом уже побелели, будто накрылись кружевными платками. Граница снега потихоньку спускалась все ниже и ниже, не успеешь оглянуться — и вот уже весь город выбелило. В родном городе Кики о приходе зимы узнавали не по вою ветра, а по снежной белизне. К слову сказать, когда Кики еще только училась летать на помеле и в первый зимний день отправилась в полет вместе с Кокири, та предупредила ее: «Куда ни глянь, сплошь белым-бело. Бывает, солнце блестит на снегу так, что от этого могут разболеться глаза, так что летай с осторожностью». Кокири наставляла Кики, рассказывая ей о крышах городских домов: «Вон та, похожая на булочку, — это крыша пожарной каланчи, та, что смахивает на лестницу, — это библиотека, а вон та, квадратная, — это крыша спортзала».
— Ведьме холод должен быть нипочем. Но в этом городе стужа просто до костей пробирает, — проворчала Кики. Она присела у входа в службу доставки и одернула рукава.
— Это потому, что тебе нечем заняться. Ты совсем не двигаешься. — Дзидзи тут же вскарабкался к Кики на колени и свернулся клубочком.
Когда похолодало, люди то ли подзабросили свои дела, то ли просто старались не делать ничего лишнего. У Кики вдруг почти не стало работы.
«Как хорошо было бы сейчас завернуться в шерстяное одеяло, пить что-нибудь теплое… да хоть шафрановый чай! — и болтать с мамой о чем-нибудь». — Кики сквозь дрему вспомнила запах желтого чая и с тоской подумала о Кокири.
— Вспомнить бы, как сажают шафрановые крокусы, — рассеянно пробормотала Кики. Она горько пожалела о том, что так и не выучилась у Кокири выращивать целебные травы, которые та высевала из года в год.