Ведьмин зов

— Да, потому что ты этого не сделал. Ты все время знал, кто такая мама… и надеялся — на что? На чудо?!

Клавдий мысленно сосчитал до десяти. Дело оборачивалось хуже, чем он мог представить.

— До инициации, — он говорил медленно и подчеркнуто спокойно, — никто не может определить ни силу ведьмы, ни специализацию. Твоя мать не инициирована. Что я должен о ней знать?!

— Ты мне все время врал. — Мартин смахнул здоровой рукой пот со лба. — И ты, и она.

— Потому что правде ты бы не поверил. — Клавдий почувствовал, как уходит земля из-под ног.

— Я верил каждому твоему слову, — сказал Мартин. — Я всю свою проклятую жизнь верил каждому твоему слову.

х х х

Ей стало теперь значительно легче, кашель утих. Ушла противная слабость — как будто рассказ Ивги оказался универсальным лекарством.

— Потрясающе красивая идея. Я просто… просто снимаю шляпу. Это… на грани гениальности.

— Всего лишь идея, — глухо сказала Ивга. — Мечта.

— Очень красивая, — повторила Эгле. — Мир без скверны. Мир, где ведьмы исцеляют, спасают, создают… У меня голова кругом. Я никогда не поверю, что вы не пытались… не искали пути… перейти от исследований к делу.

— Экспериментировать с инициацией, — Ивга вздохнула, — все равно что ставить медицинские опыты на детях. Я могла бы начать с себя, но… если я ошибусь и «очищения» не случится, на свет явится ведьма-матка, и убить ее сможет только прямое попадание ядерной бомбы. Предложить пройти инициацию кому-то другому… я не готова.

Она устало покачала рыжей с проседью головой. Волосы у нее были как грива.

— Я самонадеянно думала, раз мне удалось изменить мир однажды — я смогу сделать это снова. Ведьмы переродятся, вечная война закончится. Потенциальная Мать-Ведьма сможет жить, ничего не боясь. Я взялась за эту работу, надеясь спасти себя, Эгле.

— Еще ведь ничего не потеряно. — Эгле очень хотелось в это верить.

Ивга улыбнулась еще печальнее:

— Вы еще не поняли, какую весть вы принесли? Ведьмы роятся, королева роя должна пройти инициацию или умереть. В первом случае миру, каким мы его знаем, конец. Во втором… надо быть Клавдием Старжем, чтобы дать мне пережить эту ночь. Надо очень любить и очень мне доверять. Но Мартин, в отличие от него, верен долгу.

— Мартин вас любит!

— И ради любви он меня убьет быстро и легко, — сказала Ивга, — как убил ту несчастную девочку.

— Тогда у него не было другого выхода!

— А сейчас и подавно нет. Я так долго боялась, что этот момент наступит, что теперь чувствую что-то вроде облегчения.

— Почему — Мартин?!

— Хотела бы я знать, — грустно сказала Ивга. — Может, потому, что он для этого был рожден? Я думала, все с нами происходит бессмысленно, жестоко, просто не повезло, сын — инквизитор… А у него была миссия с самого начала, он был запрограммирован…

— Кем?

Ивга пожала плечами:

— Не знаю. Возможно, реальность, которой я сделала больно, сопротивляется. Запускает предохранители… Клавдий со своей миссией не справился, тогда родился и вырос Мартин.

— Вы ужасно предвзяты, — сказала Эгле. — Вы к нему чудовищно несправедливы.

— Подождем, — сказала Ивга. — Уже немного осталось ждать. Он скоро сюда придет.

х х х

Они обходились без слов минут пятнадцать. Клавдий курил, и мощная вытяжка едва справлялась. Мартин молчал, сидя напротив, в другом конце кабинета, где недавно сидела Эгле. Мартин укладывал внутри себя новую картину мира, а Клавдий понимал все с большим ужасом, что доверие сына потеряно навсегда. Решение никому и никогда не рассказывать о пришествии Ведьмы-Матери, никому, включая Мартина, было самой большой ошибкой Клавдия, которую он когда-либо совершал.

— Раз уж настало время удивительных историй, — сказал он сквозь зубы, — получай еще одну, бонусом. Когда мне было семнадцать лет, я вызвал чугайстеров к своей мертвой… подруге.

У Мартина дернулось веко.

— К своей любимой девушке, которая вернулась навкой. — Клавдий взял новую сигарету. — Я их вызвал. А потом пошел служить в Инквизицию. Я хотел себя наказать. Хотел, чтобы мне было плохо.

— Но ты втянулся, и тебе понравилось, — без сочувствия сказал Мартин.

— Точно. — Клавдий кивнул.

— Как мало я о тебе знал, оказывается.

— Теперь знаешь все. Что ты с этим знанием будешь делать?

— Делать будешь ты. — Мартин смотрел через стол, и лицо его было непроницаемо. — Всех неинициированных — под замок. Всех действующих — зачистить, убить на месте. Не учитывая специализацию, вне зависимости от потенциала. Вот что ты будешь делать. А я поеду к маме…

— Нет. — Клавдий подобрался.

Мартин посмотрел очень холодно:

— То есть ты уверен, что я определился, что убить маму для меня — совершенно естественно и я уже записал это к себе в ежедневник?

Его слова надавили Клавдию на лицо, будто рука в резиновой перчатке, и впечатали в спинку кресла.

— Не имеет значения, в чем я уверен, — через силу проговорил Клавдий. — Скажи мне в глаза, что ты решил? Что ты будешь делать?!

х х х