Ведьмин зов. Дилогия

– Мама, – сказал Мартин. – Ты понимаешь, что могла вернуться сюда по своему желанию? Могла соединиться с ней и получить обратно твою свободу… Ты понимаешь, что все это время Ведьмин век был у тебя под рукой, стоило только захотеть? Она тебя звала! А ты не слышала зов!

– Слышала, – прошептала Ивга. – Я мечтала вернуться. Жалела… что отказалась от себя… себя настоящей… От потрясающего мира… ритма… власти… шествия…

– Тогда почему не вернулась?

Ивга молчала.

– Ты убила Мать-Ведьму, – сказал Мартин. – Ты, а не инквизитор с серебряным ножом. Когда отказалась возвращаться, когда отрезала ее от себя. Нет, можно пожалеть, конечно, что погибло такое славное чудовище. У которого предел мечтаний – остановить время, свернуть пространство, запустить вечную карусель по спирали… Тебе правда ее жаль? Честно?

– Ты веришь в то, что говоришь? – спросила Ивга шепотом.

– Что Мать-Ведьма лишена фантазии?

– Что ее больше нет!

– Я это видел, – сказал он после паузы. – Я пришел сюда, оказывается, не для того, чтобы убить ее, а чтобы развеять ее морок.

Ивга пошатнулась и чуть не упала. Повисла на его руке. Мартин поддержал ее:

– Посмотри вокруг – ее больше нет. Поверь наконец-то, что ее больше нет.

– Мартин… – прошептала Ивга.

И заплакала, потому что слов не осталось, только потрясенные слезы.

– Пошли. – Он обнял ее за плечи. – Пока мы оба живы… давай уходить отсюда.

* * *

Эгле плотнее прижала пальцы к вискам:

– Не спасет. Она не знает дороги. И Мартин не знает. И некому их вывести. Оттуда… кажется… я не вижу, – она в панике посмотрела на Клавдия. – Я не вижу, как они оттуда выйдут!

Картинка в голове, секунду назад такая четкая, развалилась осколками. Эгле почувствовала себя на экзамене, когда пришел сдавать физику, а билет вытащил по литературе. В голове выл ветер, как в пустой трубе: Мартин не вернется. Ивга не вернется. Оба угасают. Выхода нет.

– Успокойся, – тихо сказал Клавдий. – Эгле. Ты же боец. Отдохни минуту. И ты все увидишь.

Он постоянно держал ее будто на прицеле. Он ждал, что ее фантомное сознание вот-вот ее покинет, она попробует бежать… или напасть. И вот теперь его взгляд изменился.

– Эгле, – сказал он шепотом. – Мы не сдадимся, да? Мы вытащим их оттуда, правда?

* * *

Они шли, держась за руки, не видя ни травы, ни друг друга, и только воронка над вершиной холма, хоровод лоскутов и лохмотьев, напоминала им, что они не слепы.

– Я очень люблю тебя, – сказала Ивга. – Прости, я была к тебе… несправедлива. Я не права. Мне очень жаль. Я так по тебе скучала.

Она остановилась и потянулась вверх, и прижала ладони к его колючим щекам. Он накрыл ее ладони своими руками:

– Я столько крови тебе испортил… Я был такой идиот… Прости.

Она счастливо засмеялась:

– Мне кажется, что ты уехал надолго, а теперь вернулся. Я узнаю тебя… Твое лицо, твой голос… твой запах… Послушай. Даже если мы отсюда не выйдем… я рада, что ты рядом со мной. Мы просто будем здесь вместе. Не так плохо, да?

– Замечательно, – сказал он. – Но мы выйдем. Держись за меня, хорошо?

* * *

– Не выйдут, – сказала Эгле, глядя в полуоткрытые, пустые глаза Мартина на диване. – Если…

Она снова прижала ладони к вискам. Ей казалось, что она несется на роликовом поезде высоко в небе, кружится голова, а перед глазами мельтешат огни.

– Им надо осветить дорогу.

– Как?!

Эгле сглотнула:

– Это пространство ведьмы… там должны работать инквизиторские знаки. Я видела в Однице… такая штука в небе. Которая светится.

Клавдий провел рукой по воздуху, небрежный росчерк. Эгле зажмурилась: как будто взорвался осветительный прибор. Знак был похож на косую звезду, и несколько секунд очень болели глаза.

– Да, – сказала Эгле.

Клавдий взял с каминной полки маркер, нанес знак себе на ладонь, жестом попросил Эгле посторониться. Склонился над Мартином, поднес ладонь со знаком к его лицу:

– Март… иди к нам. Веди маму. Мы ждем.

Ничего не изменилось. Мартин дышал, но глаза оставались мутными.

Клавдий склонился ниже, коснулся губами уха Мартина и заговорил шепотом. Эгле нарочно отошла, чтобы не мешать. Клавдий говорил нежно, убедительно, повторял имя сына, но ничего не происходило, и Мартин не слышал.

Эгле закрыла глаза. Никаких прорицаний, только синтез информации.

– То же самое – нарисуйте у меня на руке, пожалуйста.

Он обернулся и посмотрел на нее, и от этого взгляда у нее подобрался живот:

– Что не так?!

– Инквизиторский знак на коже инициированной ведьмы… Это каленое железо.

Он тяжело поднялся. Подошел к Ивге, погладил ее по голове, поднес ладонь со знаком к ее глазам. Ивга не видела.

– У меня очень высокий болевой порог, – хрипло сказала Эгле.

Он снова посмотрел на нее, и она не могла понять смысл его взгляда.

– Они там заблудятся, – прошептала Эгле, – и никогда не вернутся в сознание. Вы не хотите своего сына назад? Вы не хотите вернуть Ивгу?! А я хочу! Я верну Мартина, и не надо мне мешать!

– Вы бредите, Эгле, – сказал он сухо. – Фантомное сознание строит у вас в голове воздушные замки. Я пошел на поводу… но слишком далеко заходить не буду.

Он опять обращался к ней на «вы», и это была плохая примета.