Ведьмин путь

Потянувшись и размяв спину, я тоскливо посмотрела на списки документов. Черт возьми, я же боевая ведьма, а занимаюсь... Данька проснулся, заглянул через мое плечо в компьютер, хмыкнул сочувственно и сел ужинать. А я, порефлексировав с минуту об утраченных возможностях, взялась за расшифровку схем. Мы давно учились на живом примере – жесты, задержки дыхания и счет перед вызовом силы из «угля», а стародавние когда-то это зарисовывали. Именно потому, что «живые примеры» довольно быстро изводились охотниками на ведьм, а знания нужно было сберечь для потомков.

И разбор первых же схем опять покусился на мой недобитый мир – нечисть использовала заклятья, как две капли воды похожие на ведьмины. Или нам просто подходило одно и то же?.. Разобрав по косточкам пять заклятий одной «рыбы», я могла процентов на восемьдесят угадать ее «арсенал» – и уровень силы, и возможности. Не зря ж я боевая, да. Может, когда-то мы, то есть стародавние, учились у нечисти, но сейчас она явно училась у нас. Если они забыли о том, чем когда-то владели, то знания им взять негде, только из схоронов или памяти убитых ведьм. А я за три года архивной работы столько перелопатила – и запрещенного, и не очень, и столько усвоила – в нагрузку к своим знаниям... И если уж на то пошло...

Через полчаса я подозвала Даньку и вручила ему блокнот с добавочными схемами и описаниями, разбросанными по трем колонкам.

– Это, – я обвела кружочком названия, – то, что ты выжал из снежка. А это, – и проставила галочки, – то, чем данная особь предположительно владеет. Сообразишь, как капкан ставить?

– А то, – старший крестник довольно хмыкнул, – проще простого. Кого возьмем?

– Среднюю. Она слабее остальных. Должна быть. Моя гарантия – процентов восемьдесят, – предупредила я честно. – И только того, что касается ведьминой стороны – стихии. Других проявлений силы ты не засек?

Данька лишь пожал плечами:

– Вынул всё, что смог.

– Тогда мы знаем эту заразу... процентов на тридцать-сорок, – я досадливо наморщила нос. – Рискнем?

– Когда?

– Завтра будет день и будет пища, – я уклончиво пожала плечами.

«Рудимент» вдруг засвербел. Заворочался, зашептал интуицией – они же повсюду. Как говорила Анжела, нечисть повсюду и всё знает. Невелика предосторожность – промолчать, ведь «рудимент» никогда не вредил. Выносил мозг и доставал – бывало, но не вредил. И плохих советов бы давать не стал. Да, говорил Данька по приезду сюда, что их не подслушать... но ведь это касалось обычной нечисти. Возможностей «рыб» мы не знаем и бдительность не помешает.

«Лис» понял меня без слов. Посмотрел выразительно и заметил:

– А нафига нам вообще эта «рыбалка»?

Я улыбнулась:

– Действительно. Нафига? Ждем появления тайника, хватаем Фильку и уносим ноги. И пошло оно всё лесом.

– А мы – ужинать пойдем, – Данька гибко потянулся и встал. – И прогуляемся. Достало сидеть в четырех стенах – хочу на воздух.

– Лады.

Я выключила компьютер, навела порядок в бумагах, отправила старшего крестника на кухню за кошачьей едой и быстро переоделась. Руна где-то пропадала, и, уходя, я оставила на полу открытую банку паштета.

На улице снова шел снег – крупный, мокрый, укрывающий притихшие дома пуховым покрывалом, выбеляя густые вечерние сумерки. С минуту я стояла у крыльца, оглядываясь, а «лис» усердно принюхивался. И, когда мы отошли от гостиницы, он сказал:

– Лёль, у них матка есть. «Голова» стаи. По-любому. Я еще несилен в капканах или ловушках, но обоняние нам развивать не надо. Нюх на силу у нас в крови с рождения.

– То есть они умеют сливать силу кому-то одному? – уточнила я, глядя себе под ноги.

– И сливать быстро, и вытягивать махом. И это всяко родоначальник. Не может быть, чтобы я не учуял этих тварей, – добавил Данька зло. – Всё время об этом думаю. Не может быть. В «блохах» магии почти нет – люди как люди, но за километр опознаю. А в этих – вагон силы. А туда же – люди как люди, ни одной зацепки.

– А нельзя ли твой нос обмануть? Забить чем-нибудь? – я взяла его под руку.

– Забить – можно, – «лис» кивнул. – Но я об этом узнаю сразу. Чихать буду. Болеть. Вообще все запахи пропадут. Заклятьями или артефактами нюх отнимается, но как зрение – до слепоты. А вот отнять или забить умение ощущать один конкретный запах нельзя. Замаскируешь – духами зальешь – еще острее почую.

Мокрый снег неприятно просачивался влагой в ботинки, облеплял лицо, слепил глаза.

– Силу не спрятать, – повторил старший крестник упрямо. – Сливают они ее в одного, точно. А вот его сныкать – проще некуда. Земля всё скроет – и запахи, и источники.

– Я знаю, на что ты намекаешь, – я поморщилась. – Подземелья, подвалы, вероятные старые катакомбы... Нет.

– Но...

– Дань, ты с Семёном в одиночку справишься? Не уверен? А вот я не справлюсь. А местные подвалы к тому же хранят много неприятных сюрпризов от стародавних, – я вспомнила хуша и содрогнулась. – И еще одно: уверен, что эта... «голова» будет беззащитна и позволит себя убить? Нет. И я не уверена. Скорее, набравшись силы, она будет опаснее любого своего... потомка.