Ведьмин круг

– Ты не бойся. Не надо меня бояться. Пока… – Одежда с чужого плеча, кожаная куртка, мешковатые джинсы, растоптанные кроссовки, те самые, уже виденные. Короткий ежик белых волос, сизая щетина на впалых щеках и глаза – полупрозрачные, светлые, почти белые, безумные.

– Убери это! – В хриплом голосе – недоумение пополам с раздражением, и ищущий взгляд, направленный на готового напасть Блэка. – Я не знаю, что это, но чувствую его ярость. Ярость ведь самое яркое, самое живительное чувство. Я знаю. Мне ли не знать! Но ты не бойся. Я пришел поговорить.

– О чем? – В поясницу уперся край стола, рука потянулась за веретеном. Ему Арину так просто не взять. Не на ту напал.

Веретено удобно легло в ладонь, нагрелось, почуяв черную кровь, ту самую, которая не даст ее в обиду. Не должна дать.

– Я пришел, чтобы предупредить. – Только сейчас Арина поняла, что не видит его рук, которые он прячет в карманах куртки. – Не вмешивайся. Не лезь в это дело, если не хочешь стать одной из них. Кровь, девочка. Очень много крови… Кап-кап… Цвет крови успокаивает. Странно, правда? Быки не различают цвета, а им суют под нос красные тряпки. Какая глупость! А я люблю, когда кровь… Это музыка, только музыка цвета… Я начал понимать… давно, в прошлой жизни. Она бывает разная… Бывает море, бездонное море черной, застоявшейся крови. Вязкое, засасывающее, завораживающее. А бывает кровавый дождь над морем. Как-кап… Это тоже красиво, но другой, более светлой красотой. Ты понимаешь?

Арина не понимала, но кивнула, покрепче сжала веретено, скосила взгляд на верного Блэка – жди команды!

– А они отняли это у меня. Все, до последней капельки. Какая насмешка!

Он был одержим, этот стоящий напротив мужчина, но одержим не бесами, не злыми духами, а болезнью. Обычное сумасшествие…

– Что вам от меня нужно?

– А фиолетовый – это тоже кровь, только другая, венозная. – Бабай ее не слушал, рассуждая о прекрасном. Или ужасном. Это как посмотреть.

– Вы хотели меня предупредить…

– Да… Я затем и пришел. Ты мне нравишься. Понравилась еще тогда.

Арина не стала спрашивать когда.

– Но мир устроен очень жестоко. Самую сильную боль мы причиняем тем, кого любим. Вот этими самыми руками.

Узкие плечи поползли вверх, и руки выскользнули из карманов куртки. Изящные руки музыканта с обгрызенными ногтями и пятнами чего-то красно-бурого. Нет, нельзя себя обманывать! Руки Бабая были в крови. И ее собственная черная кровь всколыхнулась, с силой ударила в стенки сосудов, почти оглушила.

– Блэк, взять!

Призрачный пес, единственный верный друг, сорвался с места, врезался в грудь Бабая, и тот покачнулся. Арина видела это собственными глазами. Бабай чувствовал потустороннее, реагировал на него. Он отшвырнул Блэка с утробным, не отличимым от звериного рыком, в его правой руке оказался нож с тусклым, нечистым лезвием, с окровавленной рукоятью. И лицо, до этого спокойное, даже отрешенное, вмиг изменилось. Словно кто-то невидимый сорвал с него человеческую личину, обнажая самую суть, превращая в чудовище без лица.

Все, теперь уже точно все…

Арина выставила перед собой веретено, приготовившись защищаться и, если придется, убить. Анук ошиблась: легко решиться на что угодно, когда видишь близко такое лицо. Одержимый… Все-таки одержимый…

Черная тень, стремительная, как летучая мышь, соткалась из предрассветных сумерек, встав между Ариной и Бабаем. Марго пересекла разрушенную границу, ворвалась в дом изголодавшимся ураганом. Мгновение – Арине показалось, что целую вечность. Она всматривалась в ее лицо, выискивая слабые места, готовая напасть, вонзить черные когти в беззащитную плоть, и потом напала. Но не на Арину, а на Бабая. Грудью насадилась на нож, впилась когтями в лицо, прямо в бесцветные глаза. Бабай закричал, замахал руками, словно выпутываясь из невидимой паутины. Марго соскользнула с ножа, с шипением отпрянула к двери, к готовому снова ринуться в бой Блэку.

Они ее защищали! Мертвый пес и мертвая ведьма, которая, даже будучи неупокоенным духом, умудрилась остаться человеком. Им было тяжело, контакт с миром живых причинял боль. Арина не знала почему, но точно знала, что так и есть. Им было тяжело, они рисковали, но не собирались отступать. И тогда Арина сделала шаг навстречу Бабаю. Друзей надо защищать…

Острие грязного ножа уперлось ей в грудь. Острие веретена уперлось в грудь Бабаю. Вот так… Кто кого? И чем это закончится?

Лезвие пропороло ткань, царапнуло кожу. Острие веретена тоже пропороло, тоже царапнуло. Дуэль между безумцем и ведьмой, заведомо проигрышная для обоих…

Лицо без личины, лишенное признаков пола и возраста, дрогнуло, пошло рябью, как вода старого пруда. И белесые ресницы тоже дрогнули, чуть недоуменно. В бесцветных глазах сначала родилась боль, потом недоумение, и Бабай сказал сиплым, едва слышным голосом:

– Если ты станешь мне мешать, придется тебя убить.

– Я убью тебя раньше.

Острие веретена проткнуло кожу, ввинтилось в мышцы. Острие ножа дрогнуло, но осталось неподвижно.