Ведьмин клад

Еще через час тоннель начал сужаться. Сначала это было почти незаметно, но каждые последующие метры Насте приходилось наклонять голову все ниже. Достаточно было просто раскинуть руки в стороны, как ладони тут же упирались теперь уже не в каменную кладку, а в спрессованную до состояния камня землю.

Очень скоро подземный ход превратился в самый настоящий лаз, и Настя запаниковала. Одна, в непроглядной темноте, под землей… И чем дальше, тем страшнее. Ведь очевидно же, что нет никакого подземного хода. Может, он и был, но со временем обрушился. Или вот-вот обрушится и погребет ее под многотонным пластом земли. Это ж какая страшная смерть, Господи…

Стоило только подумать, что близок конец ее земному существованию, как безропотная покорность судьбе лишила ее остатков сил. Настя уткнулась лицом в ладони и заплакала. На то, чтобы заорать в голос, сил уже не осталось.

…Женский голос она услышала не сразу, сначала даже и не поверила, что это голос, подумала, что начались галлюцинации. Но вместо того, чтобы исчезнуть, голос сделался сильнее. Он, кажется, что-то пел, что-то неразборчивое, грустное.

Способность здраво мыслить, а вместе с ней и силы вернулись к Насте довольно быстро. Если она может слышать голос, значит, его хозяйка где-то близко, где-то на поверхности. Значит, и поверхность уже близко! Что же она лежит?! Нужно ползти!

Она ползла, вгрызаясь ногтями, зубами в твердокаменную землю, в кровь обдирая кожу, открытым ртом жадно вдыхая ставший вдруг свежим воздух. Когда далеко впереди забрезжил слабый свет, Настя уже пробиралась по тоннелю по-пластунски. Измученный и напуганный ночными приключениями мозг сначала принял свет за галлюцинацию. Настя крепко зажмурилась, потом снова открыла глаза – свет не исчез. Если бы она не сорвала голос, то обязательно заорала бы во все горло от облегчения.

Дошла, доползла! Слава тебе, Господи!

Настя выползла на поверхность, упала в колючую траву и расплакалась. Плакала она недолго – сил не осталось даже на это. Силы осталось только на то, чтобы лежать на спине и смотреть в яркое августовское небо, синеющее в прорехах развесистых кедровых лап.

* * *

Тонкий писк комаров и прочей крылатой нечисти выводил из душевного равновесия почище, чем уже, почитай, трехчасовое сидение в засаде. Егор хлопнул себя по щеке и не без садистского удовольствия констатировал, что одним маленьким кровопийцей на Земле стало меньше.

– Тише ты! – зашипел на него Макар, проводник, егерь и охотничий гуру в одном лице. – Расхлопался тут.

– Так кусаются, гады, – сказал Егор шепотом.

– Кусаются, – проворчал Макар. – А ты рожу кремом намажь, и не будут кусаться.

– Намазал – не помогает, – Егор поерзал на неудобных досках лабаза, чуть не уронил вниз свой «Никон».

– Да не шуми ты! – зашипели на него уже с другой стороны.

На сей раз свое недовольство решил выразить Померанец, Антон Померанцев, закадычный Егоров дружок еще со славных институтских времен.

– А кто шумит? – Егор повесил «Никон» на шею и в который уже раз укорил себя за то, что поперся вслед за Померанцем в этот медвежий угол «на сафари». Можно подумать, настоящих африканских сафари ему было мало! Захотелось идиоту российской экзотики. Специально из Нью-Йорка прилетел, когда узнал, что приятель собирается поохотиться на медведя в сибирской глуши.

А Померанец тоже хорош, еще друг называется. Вместо того чтобы отговорить его от этой авантюры, взял и согласился. Чуток поартачился для проформы, но аргументы его были, мягко говоря, неубедительны. «Ялаев, да на кой хрен тебе эта охота?! Ты же вон даже ружье держать не умеешь, а там дело серьезное, настоящее мужское дело. Медведь-людоед – это тебе не хухры-мухры. Львы и носороги отдыхают».

Вот на это «настоящее мужское дело» Егор и купился. Ну, еще и на медведя-людоеда, само собой. А скажи Померанец, что в тайге обитают комары-мутанты, от укусов которых рожа опухает в три секунды, Егор наверняка бы подумал, нужны ли ему такие страдания. Да и людоед на поверку оказался самым завалящим медведем. И в самой охоте не было ожидаемой романтики.

Вслед за Макаром, многоопытным в такого рода делах и демонстрирующим свое профессиональное превосходство на каждом шагу, они целый день топали по лесу. Да еще в таком темпе, что Егор, привычный к пешим походам, выдохся уже на полпути и искренне недоумевал, как же они, измученные многокилометровым марафоном, будут гоняться по тайге за медведем?

А оказалось, что гоняться-то не нужно. Оказалось, что Макар все уже устроил самым наилучшим образом, привел их на место, где медведи давно прикормлены и от дармовой жратвы утратили бдительность. Осталось только с максимально возможным комфортом устроиться в замаскированном на краю лесной поляны лабазе и ждать.