Подняться своими силами он не смог, его подняли. Он был оглушен, крутил и тряс головой, качался на ногах, нечленораздельно кричал что-то. Крики экипажа он слышал как из-за стены. С трудом подошел к борту, покачиваясь как пьяный, вцепился пальцами в релинг.
Вихрь утих, волны успокоились. Но небо по-прежнему было черным от клубящихся туч.
От «Алкионы» не осталось и следа.
— Даже следа не осталось, ярл. Так, обломки такелажа, какие-то обрывки… Больше ничего.
Аса Тъязи умолк, глядя на солнце, исчезающее за лесистыми вершинами Спикерооги. Крах ан Крайт, задумавшись, не торопил его.
— Неизвестно, — заговорил наконец Аса Тъязи, — сколько успели выскочить, прежде чем «Алкиону» втянуло в эту чертову тучу. Однако ж, сколь бы ни выскочили, ни один не выжил. А нам, хотя ж мы ни времени не щадили, ни сил, удалось выловить всего два трупа. Два тела, водой несомые. Всего два.
— Чародейки, — изменившимся голосом спросил ярл, — не было среди них?
— Нет.
Крах ан Крайт долго молчал. Солнце уже совсем ушло за Спикероогу.
— Пропал старый Гутлаф, сын Свена, — снова заговорил Аса Тъязи. — До последней косточки его уже обглодали, видать, крабы на дне Седны. — Пропала с концом и магичка… Ярл, люди начинают болтать… Что все это ейная вина. И ейная кара за преступления…
— Дурная болтовня!
— Сгинула, — буркнул Аса, — на Бездне Седны. В том же самом месте, где тогда Паветта и Дани… Вот, понимаешь, совпадение-то какое…
— Это не была случайность, нет, — убежденно сказал Крах ан Крайт. — Ни тогда, ни теперь это наверняка не была случайность.
Глава 10
Грохот открываемых, а затем замыкаемых дверей камеры разбудил младшую из сестер Скарра. Старшая сидела за столом и методично выскребала кашу, присохшую ко дну оловянной миски.
— Ну, что там было, в суде-то, Веда?
Жоанна Сельборн по прозвищу Веда молча уселась на нары, уперев локти в колени и положив голову на руки.
Младшая Скарра зевнула, отрыгнула и громко пустила ветры. Пристроившийся на противоположных нарах Петюх что-то невнятно буркнул и отвернулся. Он был обижен на Веду, на сестер и на весь белый свет.
В обычных тюрьмах по установившейся традиции арестантов разделяли по полу. В армейских же крепостях было иначе. Уже император Фергус вар Эмрейс, вводя специальным декретом равноправие женщин в имперской армии, постановил, что уж ежели эмансипация, так до конца, равноправие должно быть полным и абсолютным, без всяких исключений или поблажек для какого-либо из полов. С того времени в крепостях и цитаделях Империи арестанты сидели вместе.
— Ну, так как? — повторила старшая Скарра. — Выпускают тебя?
— Жди! — горько отозвалась Веда, по-прежнему не поднимая головы от рук. — Считай, повезет, если не повесят. Холера! Выдавала всю правду, ничего не скрывала, то есть почти ничего. А эти сукины дети, когда принялись меня допрашивать, так для начала идиоткой перед всеми выставили, потом оказалось, что я личность, не заслуживающая доверия, и преступный элемент, а под конец вышло мне соучастие в заговоре, ставящем целью низвержение.
— Вниз, стало быть, свержение, — покачала головой старшая Скарра, словно понимала, о чем речь. — Ага, ну ежели вниз… то держи жопу шире, Веда.
— Будто я не знаю.
Младшая Скарра потянулась, снова зевнула широко и громко, словно леопардиха соскочила с верхних нар, энергичным пинком отшвырнула мешающий ей табурет Петюха, плюнула рядом с табуретом. Петюх заворчал, но ни на что большее не осмелился.
Петюх был на Веду смертельно обижен. А сестер вдобавок и боялся.